В реформе здравоохранения людей, особенно сельчан, больше всего интересует, каким будет объем гарантированного государством минимума бесплатной медицинской помощи и сколько времени и средств придется потратить на поездку до опорной больницы своего госпитального округа. Иными словами, будет ли медицинская помощь достаточно доступной – или эта доступность останется исключительно декларативной.

От встречи с заместителем министра здравоохранения Александром Линчевским руководители лечебных учреждений и объединенных территориальных громад ожидали ответов хотя бы на некоторые наиболее актуальные вопросы.

Истории и протоколы – по своему усмотрению

Однако Александр Влади­мирович начал пространно рассказывать, что истории болезней отныне можно заполнять в произвольном порядке, записывая туда только то, что, по мнению врача, понадобится в будущем.

Сразу представила себе анамнезы, усохшие как шагреневая кожа и практически ничего не говорящие о развитии заболевания. Врачи и так не горят желанием заполнять их, а теперь появится легальная возможность «потерять» некоторые обследования и назначения. Рискну предположить, что большинство. Недописанные данные потом вполне могут обернуться лишними обследованиями и неверной коррекцией лечения. Да и доказать врачебную ошибку в суде без правильно заполненной подробной истории болезни будет сложнее, чем сейчас.

Александр Линчевский также сообщил, что каждое лечебное учреждение своим внутренним приказом сможет ввести протоколы лечения разных заболеваний. Ориентироваться можно на протоколы стран Европы, США и Австралии.

– Разные протоколы помогут успешно бороться с коррупцией. Единые протоколы предполагали применение определенных препаратов, то есть продвигали продукцию конкретных фирм. При разных протоколах лечения эта угроза исчезнет, – убежден замминистра.

Не совсем понятно, какая угроза исчезнет, а какая придет ей на смену. Протоколы лечения в развитых странах ориентированы преимущественно на их фармацевтическую продукцию. В США, ФРГ, Франции фармрынки достаточно закрыты для импортных препаратов. Будут ли все импортные лекарства доступны нашему пациенту, или придется искать отечественные аналоги, – не ясно. А что делать, если таких аналогов пока нет или не будет вообще?

Из зала прозвучало вполне резонное замечание, что протоколы лечения должны быть едиными на уровне государства, чтобы не допустить работы по протоколам, предусматривающим не самый эффективный для здоровья пациента, а самый дешевый для больницы вариант лечения. Кроме того, многие люди получают помощь в разных лечебных учреждениях. Как на их здоровье скажется лечение по разным протоколам, исключающее преемственность подходов?

Оказалось, Министерство придумало оригинальный выход из неоднозначных ситуаций, предлагая давать письменное согласие на лечение по принятым в лечебном учреждении протоколам. То есть юридически разделять ответственность за результаты участия в эксперименте наравне с медиками!

♦Лечучреждения как предприятия

Немало вопросов вызвал предстоящий перевод медучреждений в статус коммунальных неприбыльных предприятий.

Отвечая на вопрос начмеда ГКБ № 10 о работе подразделения гемодиализа после изменения статуса больницы, Александр Линчевский рассказал, что Минздравом прорабатывается вариант предоставления пациентам определенной суммы денег на гемодиализ, а лечебное учреждение они будут выбирать сами. То есть сами заключать договор, сами оплачивать, сами «выбивать» эти средства. Их путь к лечению станет явно дольше и сложнее. Непонятно – зачем?

Не ясно также, как будут строиться отношения больниц с частными фирмами, находящимися на их территории и предоставляющими услуги, скажем, компьютерной томографии. Пациенту придется выстраивать взаимоотношения, кроме больницы, и с ними. Забот, конечно, прибавится.

Зато, с энтузиазмом сообщил А. Линчевский, больницы смогут избавиться от неэффективно работающих сотрудников: «оставите вместо четырех ленивых двух работящих медсестер». Медсестер уволить можно, но экономии это не принесет. Ведь если сегодня бюджетные больницы обслуживаются централизованными бухгалтериями, то после изменения статуса каждой клинике придется набирать в штат собственных бухгалтеров.

Из зала прозвучало предложение начать с пилотных проектов, чтобы не рубить с плеча.

– Нет, – категорически отрезал замминистра. – Все лечучреждения переходят в статус неприбыльных предприятий, чтобы сразу «подтолкнуть развитие рынка в отечественном здравоохранении».

А если это подтолкнет к полному развалу, кто отвечать будет? Этим, похоже, в Минздраве никто не озаботился.

♦Я не знал…

Главный врач поликлиники № 1 Николай Иванов задал вопрос о вакцинах от бешенства и столбняка. В возглавляемой им поликлинике очередь на прививки от бешенства более 30 человек. Аналогичная ситуация и со столбняком. Вакцин нет, и когда они появятся – неизвестно. Хотя централизованная закупка вакцин – исключительная прерогатива государства. Пока же люди вынуждены за большие деньги доставать их за рубежом, провозить через границы, чтобы защитить близких от смертельных болезней.

Выслушав Николая Викторо­вича, заместитель министра долго молчал. А потом ошарашил заявлением:

– Я проехал пол-Украины, и нигде мне не говорили об этой проблеме. Я беру ее на заметку в качестве домашнего задания. Будем думать.

Воцарившаяся было в зале тишина сменилась ропотом: «Люди будут умирать, а он – домашнее задание…», «Соцсети бурлят, а он не слышал…», «Интересно, сколько бы раньше усидел на должности замминистра, который, оказывается, не знает об отсутствии таких важных вакцин…».

Сменив тему, Александр Линчевский рассказал о своем видении реформы звена первичной медицины. По его мнению, ни рентген-аппарат, ни флюорограф, ни лаборатории поликлинике не нужны. Это все можно передать на следующий уровень оказания медицинской помощи. То есть, чтобы поставить диагноз, пациенту придется бежать не только в поликлинику, но еще и в диагностический центр. Видимо, бег для здоровья полезен.

Ошарашил замминистра и утверждением, что маммографы для ранней диагностики рака молочной железы тоже не нужны. За рубежом, мол, эффективно лечат РМЖ и на более поздних стадиях.

Там-то, конечно, лечат. Но окажется ли программа лечения запущенного недуга финансово подъемной для украинской женщины, едва сводящей концы с концами? Скорее всего, нет. Но об этом в Министерстве здравоохранения тоже не подумали.

Создается впечатление, что предлагаемая реформа – это не четко выверенная стратегия, а набор экспериментов ради экспериментов. Здравоохранение раздергивают в разные стороны, забывая один из постулатов теории систем: если одновременно начинать подвижки на всех уровнях, структура попросту развалится.