В январе хочется вспомнить ещё одного знаменитого одессита — Александра Маринеско. Во-первых, он родился 15 января 1913 года. Во-вторых, основные события, о которых пойдёт речь, тоже произошли в январе, только 1945 года.

Александр Маринеско родился в Одессе, в семье Иона Маринеску и Татьяны Коваль. Впоследствии Ион Маринеску трансформировал свои имя и фамилию, стал Иваном Маринеско.

В 20-е годы Александр Иванович учился в школе номер № 105, и впоследствии, по окончании 6 классов, стал учеником матроса. В 1933 году окончил Одесское мореходное училище и неоднократно уходил в плавание вторым и третьим помощником капитана. В ноябре 1933 года Александр Иванович прошел курсы комсостава РККФ и стал штурманом подводной лодки «Щ-306». К 1940 году Маринеско уже был командиром подводной лодки «М-96».

В первые дни войны подводная лодка Маринеско находилась в Прибалтике. В 1941—1942 гг. она не принимала участия в боевых действиях: поначалу Маринеско был исключён из списков кандидатов в партию по дисциплинарным причинам, затем его подводная лодка была повреждена артиллерийским огнём. Лишь 12 августа 1942 года подлодка вышла в поход. 14 августа 1942 года Маринеско атакует немецкий конвой. Раздавшиеся взрывы он счел за звук подрыва корабля; по материалам же немецких историков Маринеско услышал только звуки разрыва глубинных бомб, сброшенных немецкими тральщиками. В этом же году Маринеско участвует в походе в Нарвский залив с целью захвата шифровальной машины «Энигма». Несмотря на то, что машину не удается захватить, действия Маринеско положительно оцениваются командованием: он получает орден Ленина и вновь зачисляется в кандидаты коммунистической партии. В 1943 году Маринеско назначен командиром подводной лодки «С-13», а в октябре 1944-го в первые же сутки боевого задания обнаруживает транспорт «Зигфрид» и атакует его. Несмотря на полученные повреждения, судно не утонуло: отбуксированное в порт из-за забора воды, оно было отремонтировано, однако до конца войны больше не эксплуатировалось.

9 января (по другим данным — 11-го) 1945 года Маринеско отправляется в свой самый известный боевой подход, во время которого произошла историческая атака. 13 января его подводная лодка заняла позицию возле Кольберга (ныне Коложбег). Именно в этом районе Маринеско и совершил свою «атаку века». Затопление корабля «Вильгельм Густлофф» и сегодня считается специалистами одной из крупнейших морских катастроф. Правда, в последнее время в среде историков появилось множество спекуляций по поводу характера этой катастрофы: была она «атакой века» или военным преступлением — нападением на пассажирский корабль? Для ответа на этот вопрос необходимо выяснить, были ли на корабле только гражданские лица и хоть какой-нибудь военно-морской персонал.

Мы попытаемся рассмотреть эту историческую проблему не с позиций советской литературы и не с позиции только современных отечественных публикаций или публикаций из стран СНГ, которые иногда тоже грешат предвзятостью. А целиком и полностью выстроим анализ, основываясь на немецкоязычных источниках.

Само судно «Вильгельм Густлофф», введенное в эксплуатацию в 1938 году, должно было стать флагманом пассажирского флота, построенного для организации «Сила через радость». Оно стало символом передовых достижений немецкой технической мысли и пропаганды. Судно было рассчитано на 1463 пассажира, к чьим услугам предлагались каюты одинаково высокого класса, бассейн, зимний сад, бары, музыкальные салоны и команда из 417 человек. Судно пользовалось значительной популярностью и совершило свыше 50 рейсов по Средиземному и Северному морям. Туристическая биография судна, однако, завершилась с началом Второй мировой войны: за неделю до нападения Германии на Польшу капитан судна получил приказ срочно закончить круиз и вернуться в порт.

С этого момента заканчивается собственно гражданская история «Вильгельма Густлоффа». С 1939 года судно было переоборудовано в военный госпиталь: в соответствии с Женевской конвенцией оно получает белую окраску и соответствующие маркировки. Судно занималось перевозкой раненых солдат как в период польской кампании, так и во время вторжения в Норвегию. С 20 ноября 1940 года судно было передано Второму учебному дивизиону подводников. Важно отметить, что вследствие последнего решения командования судно было в значительной степени переоборудовано: во-первых, перекрашено в камуфляжный серый цвет; во-вторых, на судне были установлены зенитные орудия. Таким образом, «Вильгельм Густлофф» стал военным кораблем, на который не распространялись принципы Женевской конвенции.

До 1945 года корабль выполнял, в основном, функции плавучей казармы в Готенхафене (современная Гдыня). После прорыва Красной армии к Балтике жители Восточной Пруссии оказались практически полностью отрезаны от основной территории Рейха; кроме того, 21 января 1945 года адмирал Ганс Георг фон Фридебург дал приказ о передислокации второго учебного дивизиона на Запад. С этого момента начинается ряд мероприятий по переброске войск, учебных подразделений и гражданского населения в Рейх, в результате которых было перевезено около 2,5 млн. человек.

«Штойбен» в камуфляже«Штойбен» в камуфляже

Важную роль в этой операции должен был сыграть и «Вильгельм Густлофф». 30 января 1945 года, в 13.10, «Вильгельм Густлофф» вышел из порта. Количество пассажиров исследователями называется самое разное, от 4000 до 10000 человек. Любопытно при этом, что численность пассажиров возрастает по мере удаления авторов от времени описываемых событий. Так, Фритц Бруст-Навал в книге «Главный подвиг Кригсмарине» дает содержание радиосообщения «Вильгельма Густлоффа» судну Хела, в котором значатся 4749 пассажиров. В современных же публикациях численность пассажиров доходит до 10000. Любопытно, что главный «эксперт» по гибели судна Хайнц Шён в 1952 году пишет о 6000 пассажиров, а в 2002 году — о 10000. При этом Шён в качестве аргумента упоминает о том, что, будучи помощником одного из офицеров, «лично видел списки и хорошо их помнит». В большинстве случаев количество погибших реконструируется Шёном без подтверждения документальными свидетельствами, по памяти. В 2008 году он, однако, ссылается на показания офицера, видевшего список «в 7000 пассажиров», а потом — как «на судно ворвалось около 2500 беженцев».

Единственным источником, говорившим о 10000 человек, был журналист шведской газеты, находившийся в то время в Готенхафене. Впрочем, объективность вышеупомянутого источника должна быть подвергнута сомнению внимательного исследователя из-за ее прогерманской ориентированности. Помимо гражданского населения, на судне находилось около 1500 военнослужащих вермахта, 162 раненых, 340 женщин вспомогательного состава Кригсмарине и 918 солдат второго учебного дивизиона.

В момент выхода из порта судно сопровождалось двумя конвойными судами; затем его сопроводителем являлся миноносец «Лёве». Подняв якоря, немцы погасили сигнальные огни. Несмотря на противоречия, возникшие между четырьмя находившимися на судне капитанами, было принято решение пройти в прибрежных водах, где не могли действовать подводные лодки врага. Спустя некоторое время судно получило приказ включить огни, чтобы избежать столкновения с эскадрой немецких миноносцев, действовавших в этом районе.

В этот момент судно и было замечено Маринеско, для которого появление противника стало большим сюрпризом: ярко освещенный транспорт был хорошей мишенью. После этого, по немецким данным, судно все-таки погасило огни, но было уже поздно. В 21.16 30 января Александр Маринеско выпустил четыре торпеды с расстояния в 700 метров в борт корабля. Три торпеды достигли цели, четвертая застряла в торпедном аппарате. Судно затонуло в течение часа. Жертвами атаки Маринеско стали от четырех до девяти тысяч человек, тогда как спастись удалось только тысяче.

Хотя сейчас и модно говорить об этой атаке, как о военном преступлении, нужно признать, что если кто и виноват в больших потерях на судне, так это германское командование. Достаточно отметить, что на судне имелись три радиоустановки, воспользоваться которыми для подачи сигнала SOS у экипажа не было ни малейшей возможности. Антенны одной были повреждены погодой и взрывом, вторая радиостанция не имела батарей (причем запасные батареи пропали), а находившийся на мостике коротковолновой передатчик не мог обеспечить нужную дальность распространения сигнала.

К тому же, подошедших миноносцев не хватило для того, чтобы эвакуировать пассажиров, а капитан проходившего тяжелого крейсера «Адмирал Хиппер» решил не останавливаться для участия в спасательных мероприятиях, а продолжил курс на город Киль.

Почти через неделю Маринеско совершил другую атаку, которая, возможно, была даже выполнена в более тяжелых боевых условиях.

9 февраля 1945 года из Пилау в направлении Киля выходит судно «Штойбен». На судне находится около 2800 раненых вермахта, 300 человек медицинского персонала и 150 — экипажа; точная численность беженцев, взятых на борт, не известна до сих пор. В сопровождении конвоя судно в режиме затемнения выходит из порта. В 9 часов вечера судно было замечено Маринеско. Тут же он принимает решение преследовать судно, используя только сонар. После четырех часов маневров «С-13» выходит на подходящую позицию и в 0.55 торпедирует военный корабль. В течение 15 минут корабль затонул. Немецкие потери составили от 1100 до 4000 человек.

Итак, обе атаки были выполнены по военным целям, на которые не распространялась Женевская конвенция: в обоих случаях военный персонал установил на кораблях орудия, оба судна были выкрашены в серый цвет и не несли на бортах эмблемы Красного Креста, что сделало их законной военной добычей. Более того — несмотря на то, что «Штойбен» был госпитальным судном, никаких опознавательных знаков на него не было нанесено. За некоторым исключением, большинство немецких историков, в том числе и Хайнц Шён, признают, что потопление обоих судов не противоречило Женевской конвенции.

Является ли уничтожение «Густлоффа» «атакой века»? Смотря что под этим подразумевать. Эти атаки сделали Александра Маринеско наиболее успешным советским подводником по суммарному тоннажу потопленных судов.

«Густлофф» был самым большим кораблем, утопленным советской подводной лодкой в продолжение всей Второй мировой войны. Надо отметить, что сама атака была выполнена в достаточно тяжелых боевых условиях, причем, с военной точки зрения, именно потопление «Штойбена» было выполнено в гораздо более сложных условиях, чем атака на «Густлофф». Маринеско удалось уничтожить судно, не только защищенное тральщиками и миноносцами, но и преследовать судно, не выходя на перископные глубины, только по сонару, не демаскируя себя в условиях прибрежных вод.

Кроме того, ответственность за гибель раненых и гражданских лиц полностью лежит на совести Германии и является логичным следствием действия немецкой доктрины «неограниченной подводной войны», принятой германским флотом еще в Первую мировую войну и продолженной в годы Второй мировой войны.

Как бы то ни было, 15 февраля завершился пятый боевой поход Маринеско. Предыдущие проблемы с дисциплиной были прощены удачливому подводнику: Маринеско был присвоен орден Красного Знамени.

Последний боевой поход Маринеско в качестве командира подводной лодки оказался неудачным и вызвал множество нареканий со стороны командования. В числе последних приводились обвинения как в недисциплинированности, так и в нерешительности. 14 октября 1945 года Маринеско был понижен в звании до старшего лейтенанта. Некоторое время он командовал тральщиком, а после войны работал в гражданском флоте в должности помощника капитана. Впоследствии Маринеско был признан виновным в расхищении социалистической собственности и отбывал наказание в пос. Ванино Хабаровского края. Только в 1953 году Александр Иванович Маринеско возвращается в Ленинград; в 1960 году Маринеско был восстановлен в звании капитана, а 25 ноября 1963 года он умер от рака. Лишь в 1990 году Маринеско, по инициативе газеты «Известия», был реабилитирован Горбачевым и посмертно награжден Звездой Героя Советского Союза.

Руководитель проекта — Александр БАБИЧ