Прошло 20 лет после трагической смерти журналиста Георгия Гонгадзе. Известно, что работники правоохранительных органов, виновные в создании ситуации, приведшей к гибели журналиста, разоблачены и осуждены. Так, бывший генерал милиции Пукач, руководивший операцией, приведшей к трагическому исходу, отбывает пожизненный срок заключения.

В связи с этим периодически возникает вопрос: был ли у этого убийства заказчик? А если был, то кто? Трагический уход из жизни министра внутренних дел Кравченко затрудняет поиск ответа. Однако анализ существующих документов и фактов позволяет приблизиться к истине.

Как действительному члену Украинской академии оригинальных идей, мне приходится заниматься изучением и авторским усовершенствованием теории распознавания образов. Напомню, что в судебной системе Великобритании широко используется прецедентное право, которое в известной мере близко к теории распознавания образов.

Дело в том, что за тысячи лет своего существования природа человеческой анатомии, физиологии и психологии, по сути, мало изменилась. Так, например, у Гомера обращение Андромахи, держащей на руках малыша, к горячо любимому мужу Гектору перед его уходом на бой с Ахиллесом мало отличается от того, что скажет молодая украинская женщина с малышом на руках, провожая любимого мужа на передовую линию огня на Востоке Украины. В течение сотен лет остаются практически неизменными многие общечеловеческие ценности, такие, как рождение и смерть, богатство и бедность, щедрость и скупость, верность и предательство, добро и зло. Если прочесть подстрочный перевод сонета У. Шекспира № 66, то те, кто не узнает этого сонета, могут подумать,что он написан вчера или сегодня.

Из этого следует, что мотивация поведения людей может быть распределена на определенные стереотипы. Абсолютно похожих событий не бывает. Но определение типа события облегчает и помогает очертить зону поиска причинно-следственных связей, приведших к рассматриваемому близкому по аналогии событию.

В этом плане, согласно теории распознавания образов, полезно вспомнить историю английского короля Генриха Второго и архиепископа Кентерберийского Томаса, провозглашенного после мученической смерти святым. История такова. Когда в ХII веке умер епископ Кентерберийский, то в качестве нового епископа король Генрих Второй порекомендовал своего весьма грамотного, послушного и исполнительного секретаря, имевшего духовный сан.

Возведенный на церковную должность, архиепископ Томас преобразился и заявил, что король — это избранник народа, а архиепископ — наместник Бога. Эрудированный и красноречивый архиепископ позволял себе в присутствии придворных спорить с королем, который видел в этом неблагодарность. Король во время молитвы даже просил Господа избавить его от строптивого епископа. Бог не внимал молитвам. Тогда несколько преданных королю рыцарей, услышав молитвы короля, решили взять на себя инициативу. Они сели на коней и помчались в Кентерберийский собор. Войдя в собор, они увидели епископа, молящегося у алтаря. Обнажив мечи, они закололи епископа, обагрив алтарь кровью.

Узнав об этой истории, Папа Римский во всем обвинил короля и отлучил его от церкви. Король объяснил, что все свершилось против его воли, что он скорбит вместе со всем народом. В доказательство король наложил на себя епитимью (самобичевание), а инициаторов и исполнителей расправы велел казнить. Папа Римский вернул короля в лоно церкви, а епископ был канонизирован.

В какой-то мере эта история, с точки зрения человеческих отношений, пересекается с современной трагической историей. Поэтому целесообразно рассмотреть обе истории, с точки зрения ситуации, мотивации и человеческой психологии.

Так, архиепископ Томас не представлял и не мог представлять реальной угрозы ни королю, ни государству. Будучи в прошлом ближайшим и верным советником короля, он, став архиепископом благодаря монаршему содействию, продолжал давать советы уже прилюдно, не всегда совпадая во мнениях с королём, но во благо страны. Легко понять, что наибольшую досаду короля вызывало то, что вместо благодарного подданного он получил оппонента. Это мотивировало риторические обращения короля к Господу. Но слова досады, высказанные в молитве, не означали заказа на убийство.

Переходя к украинской истории, обратим внимание, что подобным образом журналист Гонгадзе не представлял реальной угрозы ни Украине, ни её президенту. Если бы фамилия Георгия была бы украинской, к примеру Петренко, на него не обратили бы особого внимания среди десятков других журналистов, задававших президенту вопросы поострее, чем задавал Гонгадзе. Мотивом досады президента было то, что грузинский журналист, нашедший в Украине гостеприимство, вместо благодарности становится в оппозицию. Именно потому, что проблеме не придавали особого значения, возник поверхностный вопрос: «А почему бы этому журналисту не вернуться на родной Кавказ, где происходит много острых событий, позволяющих реализовать свой журналистский талант?».

Если бы на том этапе вопрос действительно ставился на высшем уровне, то стало бы известно, что у Георгия Гонгадзе были все основния считать себя сыном Украины с учётом его украинской матери, украинской жены и детей. Если плёнки и записи Мельниченко считать аутентичными, то и в этом случае мотивация и логика звучащего текста понятны и не имеют ничего общего с заказным убийством.

Сегодня можно сказать, что плёнки Мельниченко являются никчемными для постановки вопроса о заказном убийстве. Суть в том, что удивление президента вызвала не острота вопросов журналиста, а то, что гость, которому оказано гостеприимство, не соблюдает журналистскую этику. Но это еще не всё. Рассмотрим мотивацию организаторов преступления в английском и украинском исполнении. Как известно, король Генрих обращался к Господу, а не к рыцарям. Последние решили проявить собственную верноподданическую инициативу, чтобы лишний раз доказать свою преданность монарху. Вот и вся мотивация. Рыцари не были мастерами плаща и кинжала, они хорошо знали верховую езду и хорошо владели мечами. Остальное известно. Думали ли они о последствиях и на что надеялись? Они надеялись на всевластие короля. Они не учли силу власти Римской церкви и силу народного мнения. Поэтому были сурово наказаны.

А какова была мотивация у ответственных работников внутренних дел для совершения преступления против журналиста, профессиональная деятельность которого находилась вне сферы их интересов и компетенции? Спустя 20 лет после трагедии упоминался ещё один эпизод, не нашедший достаточного места в расследовании.

В одной из недавних телепередач было сообщено, что к президенту Леониду Кучме пришла группа сотрудников вместе с чиновником весьма высокого ранга и высказала главе государства в присутствии министра внутренних дел Кравченко ряд претензий в адрес Георгия Гонгадзе. Выслушав посетителей, президент, обращаясь к Юрию Кравченко, якобы сказал: «...что-то надо делать».

Как расценить эту фразу? Это обычный абстрактный ответ, который можно услышать от любого руководителя по любому поставленному вопросу. Как бы то ни было, это не приказ о заказном убийстве.

Понятно, что непосредственный участник убийства, бывший генерал Пукач, не имевший личных мотивов, мог выполнять только служебное поручение от своего высшего руководства в лице министра МВД. Какими именно словами было отдано поручение Пукачу, установить после ухода Кравченко трудно. Однако на основании имеющейся информации и по ряду причин это не могло быть приказом о физическом уничтожении журналиста. Самодеятельная инициатива министра с учётом его личных карьерных планов и сути проблемы могла пойти не дальше того, чтобы убедить журналиста вернуться на родной Кавказ. На этом этапе находится ключевой момент, приведший к трагической развязке.

Именно потому, что проблема не имела государственного значения, она решалась рутинно, без глубокого анализа конкретной ситуации. За тонкую работу с интеллектуальным, принципиальным и мужественным журналистом взялись костоломы, имеющие профессиональный опыт беседы совсем с другой публикой.

В противном случае интеллектуалы из близкой для журналистов сферы могли бы пригласить талантливых мастеров пера Георгия и Мирославу в просторный светлый кабинет, предложить им работу в корпункте в одной из зарубежных стран, например в Канаде или США. Вместо этого милицейские работники поздно вечером вывезли Георгия в темный лес. Понятно, что такая грубая работа с элементами устрашения могла вызвать у физически крепкого и стойкого Георгия только бурное возмущение, которое закончилось неравной борьбой с трагическим исходом.

Известные материалы об этом убийстве свидетельствуют о поспешных действиях в силу непредвиденных обстоятельств, а не о тщательно подготовленной операции. С учётом должности и возможностей исполнителей всё говорит о незапланированном характере убийства. Скорее всего, можно считать, что инициатива руководства МВД не дала ожидаемого результата и закончилась трагически.

Сказанное выше свидетельствует о том, что вся трагедия происходила исключительно в пределах ведомства внутренних дел. К этому можно добавить, что прокурор Пискун, которого никоим образом не назовешь другом или приятелем Леонида Кучмы, недавно заявил в открытом эфире, что во время проведения следствия по делу Гонгадзе со стороны Леонида Кучмы не оказывалось абсолютно никакого — ни прямого, ни косвенного — давления. С учетом вышеизложенного можно сделать вывод, что убийство журналиста было ситуативным. А принципиальный и мужественный журналист Георгий Гонгадзе является примером служения долгу.