На днях шла по одной из центральных улиц Молдаванки. Полно там всяких магазинов, троллейбусная остановка рядом. Словом, Степовая, далеко не безлюдная улица. На пешеходном тротуаре, ближе к проезжей части, стояла старая детская коляска, наполненная каким-то хламом. А под ней, скрутившись в калачик, спал человек. Люди проходили мимо, не обращая на него внимания.

Судя по тому, как он был одет, стало ясно, что человек этот бездомный. В какой-то момент даже показалось, что мужчина не подает признаков жизни. Хотела достать телефон, чтобы звонить в «Скорую», но он зашевелился и стал медленно подниматься, а затем сел возле своей коляски на асфальт, опустил низко голову и как бы снова заснул уже в сидячем положении. Из-под наброшенного на голову капюшона куртки виднелись только длинные волосы и седая борода. Люди продолжали идти мимо…

«У него всё хорошо!»?

Еще в детстве врачи поставили Игорю один из диагнозов, который есть в списке так называемых ментальных заболеваний — психических расстройств нервной системы. Судьба людей с такими проблемами легкой не бывает. Но пока была жива мать, его жизнь складывалась более-менее неплохо. Игорь всегда находился дома, а не в больнице. Мать делала все зависящее от нее, чтобы были достаток, уют и все необходимые лекарственные препараты, назначаемые лечащим врачом.

Но матери не стало. Игорь Алимович, которому в тот момент уже было за сорок, остался один. Ни близких родственников, ни друзей. Зато от матери он унаследовал две небольшие квартиры. Одна из них — двухкомнатная на улице Космонавтов, в кооперативном 5-этажном доме, вторая — на улице Маршала Бабаджаняна, в так называемом старом фонде.

Но спустя некоторое время он оказался в психиатрической больнице. Основанием стало якобы резкое ухудшение его психического состояния, выразившееся в проявлении агрессии в отношении кого-то из соседей. Вскоре Малиновская районная администрация Одессы назначила ему опекуна. И вот уже 7 лет (начиная с 2013 года) Игорь Алимович Асланович находится в Медицинском центре психического здоровья на улице Воробьева, 9.

— Людмила Лисовская — мама Игоря — для меня была не просто соседкой по дому, мы дружили с ней, — рассказывает Лариса Скляр. — Игоря помню еще с детских лет. Никогда он не проявлял никакой агрессивности, по крайней мере, когда с ним спокойно разговаривали, и был достаточно адекватен. А в тот день, когда его насильно увезли в больницу, те, кто потом подписали составленный акт или заявление о его якобы социальной опасности, по сути, вероятно, сами и спровоцировали у него вспышку гнева и вызвали «скорую».

Кроме того, она рассказала, что квартира на улице Бабаджаняна за 7 лет, что Игорь Асламович находится в больнице, на сегодняшний день превратилась в нежилое помещение, скорее напоминающее подсобку. Но счета за коммунальные услуги на имя Аслановича приходят регулярно, и суммы на них указаны немалые, включая долги за газ и электроэнергию.

— Сосед, чья квартира расположена рядом с 21-й (это номер квартиры, принадлежащей Аслановичу), самовольно заложил кирпичами там два окна, потому что они ему мешали, снес пристройку, которая принадлежала Игорю, и захватил освободившуюся территорию, — говорит Лариса Скляр.

Надо отметить, Лариса Валентиновна — единственная, кто реально не остался безучастным к судьбе соседа. Спустя некоторое время она навестила его в больнице. Он выглядел неухоженным, голодным. То, что ей тогда рассказали сотрудники лечебного заведения о его поведении в качестве пациента, не укладывалось в образ человека, которого она много лет знала. Скляр была поражена и внешним видом Игоря. Несмотря на то, что Аслановичу официально был назначен опекун, который в соответствии с законодательством принял на себя обязанности по уходу за подопечным и право распоряжаться всем его имуществом, включая две жилые квартиры, у Игоря не было даже самого необходимого — теплого белья, свитера, спортивного костюма.

Лариса Валентиновна несколько раз обращалась в комиссию по опеке и попечительству Малиновской районной администрации с тем, чтобы выяснить, кто назначен опекуном, и почему этот человек недобросовестно выполняет свои обязанности. Писала она и обращения на имя председателя районной администрации Евгения Омельчука, и даже была у него на приеме. Но всегда получала формальные ответы: «работниками районной администрации осуществляется постоянный контроль за исполнением опекунами своих обязанностей». На вопрос о том, как здоровье Игоря Аслановича, который она регулярно задавала по телефону сотрудникам Малиновской администрации, ей всегда отвечали одно и то же: «У него все хорошо!». Это при том, что человек уже много лет находился не дома, а в психбольнице, где режим во многом напоминает тюремный.

Обращалась она и к депутату городского совета, представляющему интересы их избирательного округа, и к начальнику Малиновского отдела полиции в городе Одессе. Но и там ей давали чисто формальные ответы.

Такая активная позиция Ларисы Валентиновны постепенно начала вызывать раздражение у некоторых людей, чьи интересы не совпадали с ее отношением к судьбе Аслановича. Общение с представителями органов опеки заканчивалось словесными перепалками. «Вы не тем занимаетесь», — говорили ей сотрудники районной администрации.

Испортились отношения и с ближайшим соседом Аслановича, Костей, у которого, по словам Ларисы Скляр, непонятным образом оказался паспорт Игоря Аслановича. Дважды соседи на нее набрасывались с кулаками, когда она заводила разговор о том, что необходимо компенсировать человеку то, что у него было отнято.

6 октября, после очередного такого разговора, Костя, по утверждению Ларисы, нанес ей несколько ударов в лицо, после чего она на время потеряла сознание. И если бы не вмешательство других людей, все могло бы закончиться для нее не только разбитой бровью, огромной гематомой на лице, но и более печально.

Сейчас заявление Ларисы Валентиновны о нападении на нее и нанесении побоев находится в Малиновском отделе полиции, где, судя по всему, дело расследовать пока не спешат.

«Опекуны не хотят забирать своих подопечных»

Справка. Опека — это форма государственной заботы над недееспособными гражданами. Ее устанавливают, контролируют и прекращают органы опеки и попечительства, которыми выступают структурные подразделения в районных администрациях, исполнительные комитеты городских и сельских советов.

«Мы спасаем ему жизнь», — ответил доктор, недавно и временно заменивший предыдущего лечащего врача Игоря Аслановича на мои вопросы о том, почему Игоря, хотя бы периодически не отпускают домой, и насколько тяжело его состояние.

Уже в беседе с главным врачом Одесского областного центра психического здоровья Анатолием Волощуком, когда он внимательно просматривал историю болезни пациента, выяснилось, что в начале года Асланович проходил обследование для направления его в специализированный интернат. Однако обследования почему-то так и не были завершены, как и весь процесс оформления. В итоге Игорь остался в больнице.

Этот факт говорит о том, что его состояние здоровья на тот момент было, вероятно, удовлетворительным, раз началась процедура оформления перевода из больницы в интернат. Но почему в интернат, а не домой, где за ним мог бы ухаживать опекун?

— Сегодня мы столкнулись с серьезной проблемой, — комментирует ситуацию главврач. — У нас находятся люди, которые по состоянию здоровья уже давно могут быть дома, но их не забирают опекуны. Более того, как только мы их просим забрать подопечных и ухаживать за ними в домашних условиях (большинство из пациентов при оформлении в наш центр имели свое жилье), тут же начинаются жалобы. Они пишут во все инстанции на нас и приводят под стены центра активистов, обвиняя в том, что мы якобы не хотим лечить людей.

По словам сотрудников, в их центр систематически приезжают представители прокуратуры. Они проводят свой «обход» по палатам, где обращаются к пациентам с одним вопросом: кто из них считает, что находится здесь безосновательно? Если кто-то заявляет об этом, его историю болезни передают в прокуратуру, где тщательно изучают документы.

Проблема становится уже не столько медицинской, сколько социальной. В условиях начавшейся с апреля текущего года второй стадии медицинской реформы, затронувшей и психиатрические лечебные заведения в плане значительного сокращения их финансирования, содержать «социальные койки» стало фактически невозможно. Огромное количество людей в скором времени может быть выписано из больницы просто на улицу, так как идти им зачастую некуда.

Справка. В Гражданском кодексе Украины сказано, что опекун — это дееспособный человек, назначенный судом или органами опеки, чтобы заботиться о подопечном. Опека устанавливается над недееспособными людьми, а также над частично дееспособными — попечительство.

— Когда в последний раз навещали Аслановича? — задали мы вопрос сотруднице отделения, в котором сейчас находится Игорь, в момент, когда Лариса Скляр передавала ей гостинцы для своего соседа.

— Приблизительно месяц назад. Племянник лекарство привез, то, что ему врач назначил, когда он заболел.

— А какую-то еду, фрукты, средства гигиены, необходимые вещи ему периодически приносят?

— Нет, вот только лекарство было, — последовал ответ.

Справка: Обязанности опекуна: ухаживать, лечить подопечного, обеспечивать ему необходимые бытовые условия, принимать меры по защите гражданских прав и интересов подопечного. В правилах опеки и попечительства значится, что опекун должен проживать вместе с подопечным и может быть прописан на его жилой площади на время выполнения своих обязанностей. При этом доходы недееспособного человека переходят в распоряжение его опекуна. Последний обязан тратить их на содержание подопечного.

Лишение дееспособности как гражданская смерть?

О психиатрических лечебных учреждениях не любят говорить «успешные люди». На тех, кто побывали там в качестве пациентов, остается клеймо на всю оставшуюся жизнь. «Они же психи», — говорят о них люди, считающие себя нормальными.

И редко кто задумывается о том, что значительная часть пациентов психбольниц и жителей специализированных интернатов больны не больше, чем любой другой человек, которого считают адекватным. Ведь нередко людей в психбольницы упекают их «заботливые» родственники или опекуны, назначаемые опекунскими советами. Людей заочно и зачастую без весомых оснований, особо не вникая в их реальное душевное и физическое состоянии, а также ситуацию вокруг них, суды признают недееспособными. А это значит, что взрослого человека приравнивают к малолетнему ребенку, лишая каких-либо прав, в том числе и права собственности. Часто, как результат, потеря всего — жилья, друзей, близких и просто человеческих условий жизни.

В Гражданском кодексе указано, что этот статус получают люди, которые «вследствие психического расстройства не могут понимать значения своих действий». Лишенный дееспособности не может принимать участие в выборах любого уровня, вступать в брак, распоряжаться своими деньгами или открывать счет в банке.

В ноябре 2017 года в Украине был принят и затем введен в действие закон № 2205- VIII, который предусматривает изменения законодательства о предоставлении психиатрической помощи. Из Гражданского кодекса была изъята норма о стерилизации недееспособного лица при наличии медицинских показаний с согласия его опекуна. Кроме того, предусмотрена возможность прекратить принудительное лечение психики, если суд удовлетворит соответствующее заявление человека или его законного представителя. Законом ряд просьб/согласий переведен в письменную форму — раньше было достаточно устных или «осознанных». Это относилось к применению методов диагностики и лечения, которые представляют повышенный риск для здоровья человека.

Справка. Психиатрическое освидетельствование, амбулаторная психиатрическая помощь предоставляются человеку от 14 лет по его просьбе или с его осознанного письменного согласия; до 14 лет — по просьбе или с согласия его родителей; недееспособного лица — его законного представителя.

Первое, что надо делать, — изменить систему опекунства, которая открывает возможности для разного рода злоупотреблений, считают сегодня юристы и правозащитники. Людей сейчас лишают всех прав, а это недопустимо. В Украине более 40 тысяч человек, находящихся в психоневрологических интернатах, мягко говоря, в негуманных условиях.

Всю систему надо изменить, но для этого нужно менять законодательство, создавать специализированные пансионаты, где могли бы проживать одинокие люди с ментальными отклонениями, получая необходимую помощь, но не теряя право на человеческое достоинство. А строить и содержать такие пансионаты можно было бы, в том числе, и за счет средств, которые во многих случаях достаются от них недобросовестным опекунам или просто мошенникам.

Но пока это не произойдет, мы будем все чаще видеть на тротуаре людей, выброшенных из своих квартир и домов на обочину жизни. Будем сталкиваться с чудовищной меркантильной жестокостью одних и таким же омерзительным равнодушием других, запирающих человека в больнице только для того, чтобы отобрать у него квартиру или имущество. Будем считать, что такие, как Скляр, занимаются «не тем». А ее соседа Костю — практичным и добропорядочным человеком.

Но в таком случае каждому стоит понять, что любой из нас, вне зависимости от своего материального или социального положения сегодня — если продолжать жить по таким правилам — завтра может оказаться на месте Аслановича или того неизвестного человека, доживающего свой век на улице под ржавой детской коляской.