Эта статья опубликована в «Новой газете». Её автор — Илья Боровов. Хотя речь в ней идет о российских реалиях, но в данном контексте трудно найти отличия от отечественных. Потому мы и решили познакомить с ней наших читателей, получив на то согласие редакции «Новой газеты».

Один из главных вызовов пандемии коронавируса — ковид-диссиденты. Каковы их идеи и что делать, если среди них — ваши родственники?

Год назад, 11.03.2020, Всемирная организация здравоохранения (ВОЗ) объявила о начале пандемии коронавируса. Ковидный год показал не только ужасы болезни и героизм врачей, но и незаметно существовавший ранее вызов: склонность людей верить в конспирологические теории и отрицать реально существующие проблемы. Речь, конечно, о ковид-диссидентах.

Впервые за долгое время в информационном поле остро встает табуированный вопрос здоровья массового сознания.

Защищая «свои права и свободы», ковид-диссиденты забывают, что своеволие может быть их правом, пока не вступает в конфликт с правами других людей, тем более — их правами на жизнь и здоровье.

К лучшему или худшему, ковид-диссиденты децентрализованны. Но имея общие идеи, они объединяются в сообщества. Эти сообщества реже посвящены только отрицанию ковида. Чаще они являются продолжениями других конспирологических сообществ — того же QAnon. Нередко паблики ковид-диссидентов имеют националистический окрас и атакуют официальную медицину с позиций «теории заговора мировых элит».

Корреспондент «Новой» попытался разобраться, кто такие ковид-диссиденты; что делать, если ваши родственники и знакомые разделяют их идеи; и как общество может нивелировать угрозы, связанные с отрицанием коронавируса и других опасных заболеваний.

Заговор на мышление

С Сергеем Сергеевым, создателем популярного ковид-диссидентского паблика, мы встречаемся в одном из спальных районов Москвы. Он занимается грузоперевозками, неплохо зарабатывает, одевается в стиле casual. Говорит спокойно и размеренно.

К эпидемической обстановке в стране, рассказывает Сергей, он относится отрицательно. Под эпидобстановкой, правда, понимает не уровень заболеваемости, а масочный режим.

— Постановка. Обычная постановка. Ролики про Гаити смотришь: вроде никто в масках не ходит. А вот именно Европа и США взяты под контроль, — говорит он. — Человек упал, умер, его взяли, сожгли, отвезли — ничего этого нет. Все тихо, спокойно. Только в информационном поле идет какая-то волна: столько-то заразилось, столько-то умерло, столько-то выздоровело.

Сергей говорит, что существует несколько уровней «понимания информации окружающего мира». «Понять происхождение коронавируса» можно только с «позиции глобального мышления».

— Когда была первая волна, было три основных версии. Первую озвучил представитель армянской диаспоры. Он говорил, что идет передел финансовых сфер влияния. Вторая версия — полковника Квачкова, который заявил, что происходящее — глобальные военные учения мирового правительства. Третья — Германа Стерлигова, который говорил, что ковидный режим вводится, чтобы сделать отравленные прививки и часть населения утилизировать. Какая бы версия ни была правильной, их можно исследовать, разобрать. Причина соответствует, скажем так, единому религиозному мировоззрению вот этого самого мирового правительства.

Заговорщики. Кризис реальности

Сергей называет несколько книг, в которых изложено «религиозное мировоззрение мирового правительства». «Новая газета» не будет публиковать их названия во избежание «разжигания ненависти либо вражды».

В самом существовании мирового правительства Сергей ни на минуту не сомневается.

Говорит, что большая часть всех денег мира принадлежит 50 корпорациям и что между ними есть сговор.

— Видно, как это все [ситуация с коронавирусом] освещалось в СМИ. Когда пошел вирус, в миллиардном Китае три человека умерло. И вдруг такую незначительную новость распространять начали по всей Европе и в США. Значит, есть организация, которая может дать указание СМИ во всем мире.

Сам Сергей маску надевает «только когда нужно в торговый центр, а охранники грудью встают и не пропускают. «Зашел, снял», — отмечает он.

Семья Сергея его взглядов не разделяет. «У моей сестры ближайшие родственники работают в структурах именно этой [медицинской] системы. Они, естественно, всецело за масочный режим и соблюдают его. Чем и плохо воздействие мирового правительства. В моей семье есть люди, которые выступают за маски, для них нормально посмотреть телевизор, воспринять как истину и беспокоиться о своем здоровье. Они не изучали, что изучал я».

Если звезды погибают

Идеи ковид-диссидентства популяризируют и многие лидеры мнений.

Бывшая участница «Дома-2» Виктория Боня, теннисист Марат Сафин, режиссер Никита Михалков. Последний — автор наделавшего шуму (и мемов) заявления о «чипировании» людей с помощью вакцины основателем Microsoft Биллом Гейтсом.

В интервью на YouTube-канале шоумена Рустама Солнцева клинический психолог Юлия Карандина заявила, что для celebrities ковид-диссидентские заявления — это обычный пиар. При этом она отметила, что в подобных заявлениях «звезды» часто пользуются недостоверной информацией, которую специально подают с интонацией, призванной вызвать у зрителя страх.

К сожалению (как это часто бывает и с ВИЧ-диссидентами), сами отрицающие коронавирус — не защищены от него. 16 октября прошлого года в Киеве скончался известный блогер Дмитрий Стужук, который на протяжении всей пандемии призывал своих подписчиков «не верить в COVID-19». Он умер от коронавируса на 11-й день болезни, лишь за два дня до смерти написав, что «болезнь эта не эфемерная и тяжелая».

Что делать близким?

— Ковид-диссидентство, как и прочие теории заговора, — психологический феномен, получивший широкое распространение во всем мире, — говорит психолог, партнер центра психологии «Парабола» Денис Кондратьев. — Как и многие иные феномены, он имеет свой смысл, помогает человеку адаптироваться к тому, с чем привычными инструментами справиться не получается. Уверен, у каждого здесь есть свой набор причин, перечислю те, что встречаю чаще всего.

Тревога. Мир слишком большой, в нем слишком много событий и процессов, которые я понять не могу, на которые я не могу влиять. Любое объяснение, почему так, для чего все это вокруг делается, вносит в мою картину мира определенность, дает ощущение контроля и этим самым тревогу снижает. Так спокойнее.

Уникальность. Мир огромен и населен, я «растворяюсь» в многомиллионном мегаполисе, в социальных сетях, переживаю себя песчинкой в пустыне, неотличимой от остальных. Заняв позицию, отличную от большинства, я возвращаю себе уникальность, заявляю о себе, обнаруживаю свою ценность.

Принадлежность. Парадоксально, но мне важно одновременно и быть особенным, и чувствовать себя частью какой-то группы, сообщества. Я выступаю против мейнстрима и этим сразу и получаю уникальность, и становлюсь частью «особого круга» тех редких людей, которые думают так же, как я.

Есть и масса других сложностей и переживаний (среди них и бессилие перед происходящим, и гнев на это, и вина перед близкими и собой за то, что моя жизнь не такая, как я хочу), для решения которых теория заговора — простой, а главное, эффективный инструмент защиты.

Что делать близким? Пытаться переубедить бесполезно: вы будете отбирать соломинку у утопающего, и чем труднее «утопающему», тем отчаяннее он свою позицию будет защищать. Постарайтесь с уважением отнестись и к его видению ситуации, и к его нуждаемости в таких психологических защитах. Если диалог в рациональном поле возможен, обсуждайте факты и их влияние на вас, а не фантазии о них, сохраняйте критичность мышления и доброжелательность. И, если в дееспособности близкого сомнений нет, — регулируйте его поведение в той мере, в какой это касается лично вас. Если для общения с вами маска нужна, вы вправе это требовать (или отказываться от общения). В конце концов эпидемия закончится, а близкие и отношения с ними останутся».

Публикуется с незначительными сокращениями. Полный текст на сайте «Новой газеты» https://novayagazeta.ru/articles/2021/02/25/89378-bezzaschitny-i-smertelno-opasny.