Нет, мы сейчас не о коронавирусных страстях, а о новом спектакле, который собирался выпустить ко Дню театра Одесский академический театр кукол. Этой постановке для взрослых как раз нужен живой зритель, к тому же взрослый (присутствует ненормативная лексика и авторский юмор может оценить только человек с определенным опытом). Но попадание нашего региона в «красную зону» отсрочило премьеру, так что повезло тем, кто попал на прогон для коллег и друзей.

Пьесу известного екатеринбургского драматурга Олега Богаева «Dawn-Way» ставит весьма прогрессивный режиссер Элистин Михайлов из Ярославля. Михайлов окончил театральную академию в Санкт-Петербурге, режиссерский факультет, единственный в России, который готовит специалистов для театра кукол. Работал в театрах на Сахалине, в Краснодаре, в Хабаровске, в Ярославском театральном институте мастером курса. Тему личной ответственности каждого человека Олег Богаев последовательно развивает в своих пьесах, заново прорабатывая тяжелые моменты коллективного прошлого. Олег Богаев любит поиграть с масштабом героев своих пьес, взять хотя бы уморительную комедию «Мертвые уши, или Новейшая история туалетной бумаги», где все время корпулентная плебейка Эра Николаевна контрастирует с истаивающими к финалу до мелких фигурок русскими классиками. Вот представьте, что закрытие библиотеки привело к тому, что на вашем пороге один за другим появляются с книжками под мышкой Чехов, Гоголь, Лев Толстой и Пушкин, за которым еще и Дантес повадился ходить по пятам с пистолетом... Эту пьесу особенно обожают театры кукол.

Известный российский театральный критик Павел Руднев резонно замечает, что пьесы Богаева порой уходят в такую абстрактную сферу, что с живыми актёрами их ставить проблематично, а вот с куклами — в самый раз. Жаль, «Мертвые уши» нашим молодым поколением театралов не слишком понятны были бы. Кроме шуток, знакомая писательница на встрече со школьниками была вынуждена объяснять, что Пушкина не Сталин репрессировал...

Персонажи пьесы «Dawn-Way» отнюдь не ведут отвлеченную литературоведческую дискуссию, они на полном серьезе задаются гамлетовским вопросом «Вызывать «Скорую» или не вызывать?». И если при повышении температуры сейчас звонить бригаде медиков действительно не принято, то при виде сбитого на дороге человека, даже если это Ангел (его играет заслуженный артист Украины Станислав Михайленко), конечно, нужно. Но не для всех персонажей это очевидно.

И вот таких вот мелких душой и телом людишек изображают куклы. На прогоне удалось увидеть кукольных депутата Льва Геннадьича и его телохранителя, парочку новобрачных, супругов с некоторым «пробегом» и супругов-старичков, беглых зеков, правоохранителей и доктора с медсестрой (правда, надувной). В пьесе есть и другие, для Одессы было бы очень интересно добавить сцену с режиссером и композитором, они бы забавно вопили, потрясая кукольными ручками, что если их посадят, то придется в тюрьме заняться театральной самодеятельностью... А в паузах артисты превращаются в зловещий бродячий оркестр, который напоминает: «Скоро будет Страшный суд!».

Чтобы оправдать собственную черствость, кукольная мелочь изрекает: «Куда? У нас места нет. И потом, детей испугаем... И крови полно, сиденья замараем... И вообще, при таких травмах с места трогать нельзя», «Живой??? Живой нам не нужен», «Мужики не теряются. Одни бабы. Они даже после смерти любят гульнуть», «Мужик — благодарный покойник. Если он лег, то уж лег навсегда, серьезно вот так, капитально»? «А баба... Месяц назад привезли одну, так она ночью встала и предъявляет: «Зачем меня облачили в тряпье?» Ушла, деньги где-то нашла, сходила в магазин и вернулась в шикарном купальнике».

Чем закончится данная история — увидим, если доживем до премьеры. А мы доживем!