Недавно узнал о значимом для Одессы событии. После пяти лет согласований Министерство культуры и информационной политики Украины наконец-то занесло старейшее козацкое кладбище Одессы в Государственный реестр недвижимых памятников.

Уверен, что для многих одесситов старинное место упокоения людей, называвших при жизни наш город «Хаджибеем», исполнено тайны, как и название сел Нерубайское, Усатово, да и той же городской Чубаевки.

Как захоронение появилось на берегу лимана?

Одна из древнейших могил на кладбище датирована 1791 годом, за три года до того, как наш город получил название Одесса. Кладбище площадью в два гектара расположено на склоне Шкодовой горы на территории бывшего поселения Куяльник.

Историки считают, что это кладбище было создано в 1775 году, сразу после насильственного разгона последней Запорожской Сечи. Вполне вероятно, что козак, покоящийся в первой могиле, и привел днепровских «лыцарей» на это живописное место под османским Хаджибеем с днепровских берегов. Здесь они навсегда простились с оружием, назвав себя символично — «нерубаями».

Козаки, с присущей им предприимчивостью и сообразительностью, быстро освоили добычу ракушечника и подвизались снабжать им строящийся черноморскими козаками под руководством де Рибаса и де Волана Одесский порт, став перевозчиками-биндюжниками. На козацком «цвынтаре» похоронены владельцы штолен, в которых добывали «ракушняк».

Всего на кладбище более пяти сотен захоронений, около двух сотен увенчаны каменными, четырех-, шести- и восьмиконечными крестами. Часто это мальтийские кресты. Вот они-то и натолкнули меня на интересные воспоминания и исторические параллели.

В разгар того солнечного ноябрьского дня на острове Мальта, когда голубизна моря еще ярче оттеняет золотой декор островных скал, нас, членов команды теплохода-парома «Дмитрий Шостакович» тогда еще здравствовавшего Черноморского морского пароходства, встретила тишиной и покоем, а еще — сюрпризом Арагонская часовня знаменитого храма Святого Иоанна Крестителя. В соборе капелл немало, по одной на все восемь наций, участвовавших в освоении дикого острова и в его обороне от заклятых врагов.

Уже с порога церкви-молельни нас, вошедших сюда с улицы, нещадно слепившей ярким полуденным солнцем, озадачил нарядный вид пола. Все дело в том, что с первого взгляда становится понятно, что каждая напольная плита его причудливой мозаики — это надгробие рыцарю, жившему и боровшемуся под «ласточкиным» крестом.

Такое открытие приходит вместе со странным ощущением неоднозначности ситуации. Когда знаешь, что под ногами доблестные покойники, решившие и после своего ухода в иной мир оставаться в строю товарищей по оружию, то поневоле возникает желание ходить на цыпочках. А как иначе себя вести? Под могильными плитами элиты госпитальеров покоится целая фаланга из четырех сотен рыцарей. Неужели похоронили стоя?

На каждой плите размещен символ ордена, рыцарские девизы и длинные и, надо понимать, нудные наставления на латыни, как правило, о скоротечности жизни, мол, человек, не сильно заносись, смерть уравняет всех, останется только слава, добытая в бою!

«Вы, идущие по мертвым, помните, что когда-нибудь пройдут и по вам!». Что это? Очевидно, что эта надпись над входом своего рода ободрение — никто не будет в обиде, шагай смелее, с годами сочтемся!

Вот так и бродили мы по залу с опущенными головами, а подняв глаза, замерли в оцепенении.

Именно на такой эффект, похоже, и рассчитан мемориал великого магистра Николаса Котонера. Даже при мягком освещении, подчеркивающем всю сакральность момента, двухметровый памятник, высеченный из белого мрамора с добавлением позолоченной бронзы, поражает, словно неожиданно пришедшая в голову догадка.

На высоком пьедестале, украшенный победными фанфарами в руках беззаботных херувимов и ангелов, перед нами предстает отливающий позолотой бюст Великого магистра Николаса Котонера.

Опорой некогда главному рыцарю служат непривычные для глаза статуи полуобнаженных атлантов. Фигурам тяжко под грузом фальконетов, пистолей и воинских доспехов. Атлант слева — обнаженный по пояс крепкого вида человек, привыкший к тяжелой работе. Гладко выбритый череп с откинутым назад, словно отброшенным встречным ветром, чубом-оселедцем выдает в нем… запорожца!

Представьте, на вас смотрит не привычный для таких поминальных мест святой мученик с печальным лицом отрешенного от мира страдальца, а вполне земной человек, да еще и откровенно дерзкого вида! Похоже, что это мраморное изваяние бунтаря, бросившего вызов своим поработителям!

В голову приходит резонный вопрос: «Где Хортица, где Чертомлык и днепровские пороги, а где эта экзотическая Мальта? Морякам хорошо известно расстояние. Сто пятнадцать тысяч морских миль! Не каждая ласточка долетит сюда, за три моря! Ну, а разве могла доплыть в эти края утлая козацкая «чайка»?

Первый вывод из увиденного крайне категоричен:

— Этого просто не может быть! Католический орден и православный козак? — именно такой была первая реплика из нашей стихийно подобравшейся группы, подогреваемой любопытством.

И тут в памяти всплывают виденные еще в школьном возрасте музейные хоругви запорожских сотен — красный восьмиконечный крест в паре с полумесяцем на белом фоне. И возник вопрос: а случайность ли это?

— Подождите, а вдруг все гораздо серьезнее и это символ братства по оружию? И не иначе, что он свидетельствует о дружеских связях Мальтийского ордена с православными рыцарями-козаками? Тогда как?

Надгробие на месте упокоения Котонера в соборе Иоанна Крестителя на Мальте, как оказалось, — глубокая тема.

Но, возможно, этот мраморный козак имеет имя и свою историю?

12 декабря 1635 года в Варшаве казнили гетмана запорожских козаков Ивана Сулиму. В одном из морских походов против турок около 1605 года он попал в плен, и неволя галерного гребца длилась для него пятнадцать лет. Но вскоре Сулима каким-то чудом освободил обращенных в рабство гребцов-христиан и захватил османскую боевую галеру. Это произошло во время войны турок с Венецией.

Храбрый козак приковал турецкий экипаж к веслам и причалил к берегам Италии, моментально став для итальянцев национальным героем. За этот подвиг и за выдающиеся заслуги в борьбе против исламской экспансии он и получил в награду от Папы Римского Павла V Боргезе золотую медаль, а в знак личного расположения Папа подарил Сулиме медальон со своим портретом. Подвигами славного запорожца восхищалась Европа, о нем сказала восторженное и доброе слово парижская «Ла газетт».

Медаль и папский портрет не спасли гетмана Войска Запорожского Ивана Сулиму от расправы. Ему отрубили голову, тело его четвертовали и части развесили на городских стенах цивилизованной Варшавы, в костелах которой восхваляли любовь к ближнему и всепрощение. В вину ему вменили захват польской крепости Кодак на берегу Днепра.

Возможно, римский скульптор Гуиди, современник Сулимы, создавший надгробие Котонера, вдохновлялся подвигом Сулимы?

Упоминание о запорожских козаках присутствует в мальтийских военных хрониках. В мае 1565 года 50-тысячная армия султана Сулеймана Великолепного, женой которого была легендарная украинка Роксолана Хюрем — «Смеющаяся» (в девичестве Настя Гавриловна Лисовская), пыталась штурмом взять Мальту. Против турецкой армады Мальта выставила войско в полсотни рыцарей и в пять тысяч мальтийских солдат и ополченцев. Среди них находилось более сотни запорожских козаков!

После ожесточенных кровопролитных боев турецкая растерянная и деморализованная армия в полном смятении отступила вплоть до Босфора. Осада Мальты была снята. С горечью воспринял это событие Сулейман Великолепный, склонный к глубоким депрессиям. Впервые за сорок лет подобие «аллаха на земле», «властелина мира» и «завоевателя земель» остановили на Средиземном море!

Как же украинцы впервые оказались на Мальте? Письменные показания свидетельствуют, что после очередной победы рыцарей над янычарами на турецких кадрыгах мальтийцы обнаружили закованных в железо невольников с причудливыми прическами на наголо остриженных головах. На вопрос удивленного их видом великого магистра, кто они такие и почему носят на шее крестики, запорожцы ответили, что попали в плен еще десять лет назад и с тех пор ворочают веслами на османских галерах — кадрыгах. Великий магистр был изумлен и щедро одарил козаков, а затем отпустил их «на все четыре стороны». В ответ запорожцы попросили разрешения остаться в войске мальтийцев. И наглядно доказали, что владеют оружием мастерски как в пешем строю, так и в седле скакуна. Да и море для них — родной дом.

Выходит, Мальта для украинцев не такая уж далекая и непознанная страна, как кажется на первый взгляд?

Иностранцы, посещавшие Украину и Сечь, обращали внимание на интересную деталь. Козаки носили крестики на шеях, что характерно — они были восьмиконечные с «ласточкиными хвостиками» на концах, которые, как известно, символизировали восемь категорий блаженных из Нагорной проповеди Иисуса Христа — такие же, как у мальтийцев! Гиды на Мальте объясняют, кстати, что подобный крест означает единство рыцарей восьми наций, входивших в Мальтийский орден госпитальеров.

Откуда же взялось такое сходство крестов мальтийцев и запорожцев, невероятное на первый взгляд?

Авторы многих публикаций на мальтийскую тему утверждают, что запорожское войско в своей среде всегда считалось рыцарством и связывало себя с военно-монашеским Мальтийским орденом. Слово «лыцарь» появилось на Сечи не просто так! Да и фигура запорожца совсем неслучайно попала в собор католического Мальтийского военно-монашеского ордена.

Вывод один: запорожский козак на надгробии Великого Магистра мальтийских кавалеров Николаса Котонера — это свидетельство общей устремленности двух боевых сообществ. Находясь в разных точках Европы, они в едином порыве выступали против воинственных орд тогдашних «джихадистов».

Из тех немногочисленных публикаций явствует, что князь Дмитрий Байда Вишневецкий, организовав Запорожскую Сечь, с первых дней развивал ее по образцу Мальтийского ордена. Одним из подтверждений этому является изображение мальтийских крестов на козацких хоругвях и другой атрибутике, а также высеченные из камня мальтийские кресты на могилах.

В метрических книгах Куяльницкого козацкого кладбища большинство записей о захоронении имеют сугубо украинские фамилии. Историки предполагают, что они принадлежат потомкам запорожских полковых старшин, гетманов, генеральных есаулов. Да и каменный, в том числе и мальтийский крест, как последний подарок, могли получить только люди состоятельные.

Да что там символика!

Существует и такой факт — основатель города Фастова украинец Иосиф Верещинский «все время об учреждении на Запорожье рыцарского ордена, вроде ордена Мальтийского говорил, мечту эту словом и печатью по Украине ширил». Да и в период развития Гетманщины достаточно тесные связи между Мальтийским орденом и Запорожской Сечью получили нужное развитие.

Характерно, что на Мальтийский орден была записана часть имущества в завещании одного из князей Острожских. Поэтому, хотя официально Мальтийский орден на украинских землях появился в 1609 году, контакты имели место и раньше. А уже с 1609 года на территории Украины мальтийцы создали Волынское приорство, получив в свое распоряжение земли того же князя Януша Острожского. К тому же, польский Сейм официально разрешил создание этой территории под эгидой «Госпиталя».

Исследователи доказывают, что немалое количество украинских козаков прямо принадлежали к Мальтийскому рыцарскому ордену. Среди мальтийцев числилось немало представителей украинской шляхты. Многие из них также завещали свои имения ордену — например, в Корсуне на Черкасщине, в Коростышеве на Житомирщине. Такое случалось и на Подолье.

Козаки, к тому же, находились в пределах западной культуры, были частью вооруженных сил католической Речи Посполитой. На ее орденах можно увидеть мальтийский крест.

В знак уважения к украинским козакам на Мальте было изготовлено пять их скульптурных изображений, которые установлены там же, где и мраморный козак, только в другом пределе главного храма мальтийского государства — соборе Иоанна Крестителя в Ла Валетте. Казалось бы — сенсация, но никто ни в ученом мире, ни среди публицистов не придает этому факту ни малейшего внимания.

Наши ученые признаются в том, что значение необычных атлантов на надгробии Котонера для них неясно. Считаю, что козак и африканец, как минимум, показывают границу влияния Мальтийского ордена от Запорожья и Волыни до Карибских островов, ведь они несколько десятилетий во времена Котонера принадлежали госпитальерам. Туда в свое время завезли чернокожих рабов. Сердобольный рыцарский орден принес им свободу.

Как оказалось, многие моряки, те, что из ветеранов, видели эти, исполненные серьезности и величия мраморные фигуры в соборе иоанитов в Ла Валетте. Во внешнем облике все как положено у запорожских козаков. Шаровары, сабля, оселедец, решительный взгляд…

А в словарный запас мальтийцев прочно вошло слово «козак». И сегодня Мальта охотно принимает на учебу до двух тысяч украинских детей в год.