Яхта «ОДЕССА-200» в кругосветной гонке Whitbread 1993—94

Восемнадцать лет назад над морскими волнами Одесского залива был развеян прах одессита, добившегося, чтобы весь мир заговорил о лучшем на свете городе. Так в последний раз ушёл в море капитан Анатолий Верба.

Яхтсмен-гонщик, многократный победитель и призёр парусных соревнований на «Кубок Чёрного моря», «Кубок Балтики», один из инициаторов и лидеров проекта участия в кругосветной парусной гонке «Whitbread» («Уитбред») советской яхты «Фазиси» в 1989-90 годах и главная фигура создания и участия яхты «Одесса-200» в следующей — «Whitbread 1993-94».

…Два романтика — яхтенные капитаны из Киева и Одессы — Алексей Грищенко и Анатолий Верба во время регаты на «Кубок Чёрного моря ’86» задумали проект советского участия в кругосветной гонке. Они заразили идеей десятки таких же энтузиастов в Киеве, Москве, Одессе и Питере, на Кавказе и в Прибалтике, которые, «раскручивая маховик» подготовки, подключили «Госкомспорт», нашли спонсоров внутренних и зарубежных, добились разрешения на закладку яхты на верфи, специализировавшейся на крылатых «Вихрях» и «Колхидах», в грузинском Поти, организовали поставку материалов и комплектации для строительства океанской «Фазиси», принципиально отличавшейся по назначению, конструкции и оборудованию от серийных пассажирских судов.

Организационные трудности преодолевались колоссальные. Ведь, если на Западе парусный спорт поддерживает развитая яхтенная индустрия, состоящая из верфей и многочисленных производителей спецматериалов, рангоута, палубного оборудования и снабжения, то у нас яхты строили, в массе, мастера-романтики, использовавшие возможности военных и гражданских производств страны, до которых им удавалось «дотянуться», — от текстильных до атомных и авиакосмических. Энтузиастам (а под парусом ходили только они) в СССР были досягаемы и редкие материалы, и очень дорогие, как для Запада, технологии. Играли немалую роль и здоровый патриотизм, и спортивные амбиции. Поэтому планка инициаторами проекта была поднята максимально высоко: требовалось создать лучшую в мире океанскую «макси».

Революционными были идеи, вложенные в проект «Фазиси» ленинградцами из конструкторского бюро «Мобиле». Чудеса организации и высокий класс «дипломатии» показали руководители, обеспечивавшие строительство. Трудовой подвиг экипажа и добровольцев проекта стоял за рекордными десятью месяцами сборки уникального корпуса. Цейтнот заставил чудесным образом продемонстрировать превосходство нашей авиации в перевозке корпуса «Фазиси» самолётом Ан-124 «Руслан» в Англию. Ещё одной трудовой победой и редким торжеством советско-британской дружбы выглядели, снова авральные, полуторамесячные доводка и вооружение макси-яхты в Саутгемптоне.

Форма «Фазиси» была настолько инновационной, что, находившийся в зените славы и проектировавший большую часть лодок нескольких Whitbread, новозеландско-американский конструктор Брюс Фарр, подойдя при предстартовом обмере, к нашей яхте, сказал: «Эта лодка будет самой быстрой во флоте… если пройдёт обмер». Это могло быть крахом, но чудо произошло вновь: синдикат «Rothmans» сделал для своей яхты два плавника, один, отбракованный, подошёл «Фазиси», он был тяжелей проектного, замена ухудшила ходовые качества нашей яхты, но допускала её к участию в гонке.

Лаконичная и гармоничная архитектура «Фазиси» заставляла оборачиваться с восхищением, за минимально малый надводный борт лодку с симпатией называли “Russian submarine”. «В плюс» работали открытость наших яхтсменов и позитивный «перестроечный» интерес к СССР. Так или иначе, значительная доля средств, необходимых для прохождения этапов гонки, была собрана многочисленными зарубежными болельщиками и болельщицами советского экипажа. Это тоже воспринималось как очередное чудо и лучшее проявление духа интернационализма и взаимопомощи, который присущ морякам всегда, а тогда царил во всём мире!

Но сложности не прошли даром. «Фазиси» финишировала только 11-ой из 23-х яхт-участниц — это был хороший результат для не имеющей опыта океанских переходов под парусами советской команды с учётом конструктивных изменений. Но «задача максимум» выполнена не была.

«Спасать положение» взялся Анатолий Верба, занимавший позицию наиболее авторитетного лидера всех этапов раскрутки, подготовки, строительства и участия яхты «Фазиси» в Whitbread и имевший за плечами предыдущие парусные призы и победы на Чёрном и Балтийском морях.

Ещё в далёком 1982 году Верба на своей яхте «Алмаз» в первый раз привез Кубок Балтики в родной город. Престиж Одессы для одессита значит много! И Верба решает, что его лодка, которая примет участие в следующем Whitbread 1993-94, будет называться «Одесса». Финиш следующей кругосветки планировался на лето 1994-го — года 200-летия города. Так к названию добавилось юбилейное число «200».

«Для яхтсменов всего мира кругосветка «Уитбред» (сейчас The Ocean Race) — одно из главных и самое престижное событие в парусном мире, объединяющее людей в любви к морю, жажде скорости, новых горизонтов и контрастов — от зноя тропиков до леденящих ветров Южного океана. «Уитбред» — испытательный полигон физических и психических возможностей претендентов на победу в сверхмарафоне длиной в 32 тысячи морских миль, проверки конструкторских идей, воплощенных в экстра-, супер-, ультралёгких яхтах, у которых главный параметр — скорость», — так с присущей ему эмоциональностью писал Анатолий Верба.

Он всё «расписал по часам»: заявка на участие яхты «Одесса-200» в кругосветной гонке Whitbread 1993-94 была принята за №1 — много раньше остальных претендентов. Лидер конструкторской группы, проектировавшей «Фазиси», ленинградец Игорь Сиденко в сжатые сроки «выпустил» чертежи яхты. Был подписан контракт на строительство корпуса с горьковской компанией «Волга-Буран». На первой в СССР яхтенной выставке — Московском бот-шоу в Крылатском — проект «Одесса-200» был представлен уже в июне 1991 г... А затем рушились планы, разрывались договорённости о спонсировании проекта и катастрофически сдвигались планы строительства. Стало понятно, что проект «Одесса-200» ждут «сложности» большие, чем были у «Фазиси». Но, как сказал друг Вербы Владимир Овчаренко, «характер Толика не позволял сдавать назад, и у него не было плана отступления». Одесский экипаж едет в Горький и cамостоятельно строит корпус.

Описывать все перипетии «Одесса-200» — статьи не хватит, но насколько трудно было выжить этому проекту, говорит простая статистика: бюджет одесской яхты был в 5-6 раз меньше бюджетов призёров гонки, из 94 синдикатов, объявивших о подготовке к Whitbread в 1991 году, на старт в 93-м смогли выйти только 15. Но «Одесса-200» вошла в их число. Это было уже не чудо, а результат трёхлетней выматывающей достартовой «гонки» капитана и его экипажа, гонки, после которой кругосветка воспринималась ими как «прогулка под парусом».

После первого этапа Whitbread капитану Вербе поступило предложение от одной из британских газет, предлагавшей решение финансовых проблем проекта на все последующие этапы гонки в обмен на смену названия яхты. Но Верба ответил отказом: «Мы три года работали с мыслью, что яхта будет называться «Одесса», мы обещали это одесситами, мы не можем обещание нарушить!».

Благодаря участию «Одесса 200» в кругосветной гонке, сотни тысяч человек в Англии, в обеих Америках, Австралии, Новой Зеландии заговорили о нашем городе, поражаясь стойкости и целеустремлённости его сыновей.

По возвращению на Родину яхта приняла участие в праздновании 200-летия Одессы… А потом свои претензии предъявили кредиторы, которые оплачивали пошив парусов на последние три из шести этапов Whitbread — тогдашняя мэрия не нашла 70-ти тысяч долларов для того, чтобы возвратить долг за яхту, стоившую больше миллиона, и оставить Славу города в Одессе. В декабре 1995 года капитан Анатолий Верба в последний раз встал на штурвал своего детища и, как того требовал кредитор, отогнал яхту в Атакёй-Марину — фасадную яхтенную гавань Стамбула.

Потом «Одессу-200» купил турецкий миллионер, который на вопрос, зачем ему «гонщик» со спартанским интерьером, ответил: «Я хочу иметь самую высокую мачту в Стамбуле». Но по прошествии ещё нескольких лет прагматизм возобладал, — палуба, рубка и интерьер «Одессы-200» были переделаны «на турецкий манер», счастье, что мачта и парусное вооружение не пострадали. Не так давно наши яхтсмены видели «Одессу» в одной из бухт Босфора в заброшенном состоянии.

Судьба «Фазиси» до 2017 года складывалась более удачно — после гонки её выкупила американо-польская группа яхтсменов и использовала для тренировок в оригинальном «боевом» виде. Однако, в 2017-м году во время урагана Irma яхта сильно пострадала. Алюминиевый корпус и остатки вооружения «Фазиси» спас от сдачи на лом живущий во Флориде белорусский яхтсмен Юрий Равлушко. Юрий уже четвёртый год с малым успехом собирает средства на содержание и восстановление «Фазиси» и ищет возможности возвращения яхты на Родину.

Капитан Анатолий Верба не прожил и восьми лет после последнего своего рейса на «Одессе-200» — с подорванным изнурительным трудом и сверхкритическими нагрузками здоровьем он умер 4 июня 2003-го.

Он не выиграл Whitbread, но в истории этих гонок яхта «Одесса-200» до сих пор является единственной, названной в честь родного города своего капитана!

Сейчас основанная Анатолием Вербой «Ассоциация Одесских яхтсменов Одесса-200» и благотворительный «Фонд Культурного и Природного наследия» выступают за возвращение в Одессу яхт, построенных руками её сыновей, за увековечивание имени яхтенного капитана Анатолия Вербы.

Яхты «Фазиси» и «Одесса-200», вернувшись в Одессу, смогут служить живым примером жертвенности и героизма одесситов «новейших времён». Имя яхтенного капитана Анатолия Вербы, ставшего легендой благодаря беспрецедентному труду и целеустремлённости, бесспорно, достойно и звезды на аллее у Оперного, и памятника на городском берегу, и названия улицы в родном городе.