«Ребенок на две семьи» — так назывался материал, напечатанный в «НБ» №9. Все перипетии запутанной жизненной истории трудно изложить в одной публикации. Поэтому сейчас мы возвращаемся к этой теме. 7-летняя Леночка, от которой мать отказалась еще в роддоме, живет в семье родной тети Александры Васильевны. Брат тети — Алексей — в 2007 году признал себя отцом ребенка, после чего с Александры Васильевны сняли опекунство. Алексей навещает дочку, привозит продукты и одежду, но постоянно живет с другой семьей. И все бы ничего, только тетя все эти годы упорно добивается восстановления официального опекунства — ведь девочку практически с рождения воспитывает и содержит именно она. Теперь же, ссылаясь на закон, сотрудники службы по делам детей Снигиревской райгосадминистрации требуют отдать девочку отцу. Как разрешить этот деликатный вопрос безболезненно для участников этой истории и, прежде всего, для Лены? Чтобы ответить на него, корреспондент «НБ» побывал в Снигиревке.

«Факты изложены неверно...»

Напомню, что первая публикация заканчивалась призывом к Алексею и Александре Васильевне разобраться между собой и решить, с кем будет жить Лена. После этого Александра Васильевна прислала в редакцию письмо, в котором написала о том, что статья в ее проблеме никак не помогла. Конечно, приступая к написанию любого материала, журналист выступает своеобразным судьей и стремится, как минимум, не навредить тем, кто обратился к нему за помощью. Что и говорить., всегда хочется помочь тем, кто действительно этого заслуживает. Поэтому в данном случае повторная публикация не могла не появиться.

«Этот материал никаким боком меня и моей семьи не касается, — с нотками обиды написала Александра Васильевна. -Но обнадеживает то, что слишком густым ситечком вы «просеяли» мое первое письмо. Значит, и для нас с Леной не все потеряно.

Тревожит то, что уж очень сильно искажены те факты, которые попали в статью... Должна сказать, что мой брат не такой уж и любящий отец, каким хочет казаться* Я знаю его 50 лет, именно столько ему недавно исполнилось. Да, у него есть сын 25-ти лет и дочь 22-х лет. В данный момент оба они не работают. Сын выпивает, как только в руки попадает какая-то монета. У дочери какие-то сомнительные друзья, по нескольку, дней она не ночует дома.

Брат всегда был трудоголиком: в совхозе на ферме трактористом с 4-х утра до 9-ти часов вечера, то же самое — у арендатора, а между этим несколько лет провел на морях-океанах, на торговом флоте. Так что детей своих он видел больше спящими и любил — издали. (А разве мало у нас таких отцов? — прим. ред.)

Я всегда защищала его: перед сельсоветом и администрацией, в судах и перед Вами. Я люблю всех своих родных, но не хочу и не допущу, чтобы Лена выросла такой же, как и двое старших детей Алексея».

Отец или опекун?

В службе по делам детей Снигиревской райгрсадминистрации реакция сотрудников на появление журналиста была различной. Кто-то пытался разъяснить, кто-то определенно противодействовал.

Начальник службы Галина Михайловна Бондаренко пояснила, что, исходя из действующих на сегодняшний день законов, вернуть опекунство Александре Васильевне нельзя никак, не лишив отца его прав. Дело в том, что по действующему закону опекуна быть не может, если у ребенка есть хотя бы один из родителей. Постановление Кабинета министров Украины от 24.09.2008 юла определяет дна статуса ребенка: сирота и лишенный родительской опеки. Последнее расшифровывается гак. если ро дители лишены родительских прав, умерли, отсутствуют длительное время, недееспособны, находятся в местах лишения свободы или тяжело больны. В этих случаях назначается опекун или... ребенок направляется в интернат.

А если у ребенка есть хотя бы один из родителей, который не подпадает ни под один из перечисленных пунктов, то ребенок должен жить с ним. Так однозначно якобы гласит закон. Но ведь ситуации бывают разные. Бывает, что и благополучным родителям ребенок попросту не нужен. Как же можно им его отдавать, да еще и принудительно? Однако чиновники предпочитают особо не вникать в обстоятельства, а следуют четко «букве закона».

У Леночки отец жив-здоров, работает, не пьет, внешне все в порядке. Но у него другая семья, и на протяжении 7 лет он не находит достаточных оснований, чтобы решительно и бесповоротно забрать девочку к себе. И это правда жизни. Так сложились отношения в этой семье, зачем же сейчас нужно резать по-живому и отбирать ребенка фактически у матери?

Когда же речь зашла о том, почему опекунство Александры Васильевны было снято, начальник службы по делам детей Галина Бондаренко ответила, что в то время (2007 год) некоторые сотрудники отдела еще не работали здесь, а за решения, принятые тогда, они не, отвечают.

Почему-то настороженно и недружелюбно отнеслась к журналисту и Александре Васильевне другой сотрудник отдела — Наталья Павловна Алексеева, видимо, воспринимая их как вражеских лазутчиков. Ho

ведь цель прихода журналиста ничем не отличается от цели самой службы — защитить права ребенка и его опекуна. Она отказалась дать в руки пришедших документы и даже призвала на помощь заместителя главы райгосадминистрации — так сказать, попугать непрошеных гостей. Вот в такой обстановке и проходила наша беседа.

Сами работники службы много говорили о том, что рады помочь всей душой, однако многое заставляет усомниться в искренности их слов. И вот почему.

Взять хотя бы признание Алексея отцом Лены в 2007 году. Заявление об этом брат почему-то подписал втайне от сестры, которая в то время была опекуном, одновременно он отказался от денежных выплат за время, когда поначалу опекуном числился он сам. (Вскоре после рождения Лены Алексей уехал на заработки, и опекуном стала Александра Васильевна). Не правда ли, странно добровольно отказываться от денег, которые по закону положены на ребенка?

Чиновники успокаивали Александру Васильевну: мол, на опекунство и денежные выплаты признание отцовства никак не повлияет. Получилось же как раз наоборот. Женщину тут же лишили опекунства.

Александра Васильевна уверена: написать признание Алексея подтолкнули в сельсовете и районной службе по делам детей. В результате у ребенка юридически появился отец, а тетя — опекун, с которой ребенок продолжает жить до сегодняшнего дня, перестала получать денежные выплаты.

«Тайное» решение сельсовета

Странно и то, что работники службы по делам детей тщательно скрывали документ, на основании которого с нее было снято опекунство — решение Первомайского сельского совета. Только с приездом журналистов, которые несколько раз потребовали его у сотрудников службы по делам опеки Снигиревской райгосадминистрации, Александра Васильевна узнала о его существовании и впервые увидела.

Работник службы с опаской показала бумагу, но в руки журналисту, как и Александре Васильевне, почему-то отдать отказалась. Но ведь для женщины именно эта бумага оказалась судьбоносной, именно из-за этого решения Александра Васильевна безосновательно, а значит, незаконно была лишена опекунства и пособия на ребенка. Да, есть отец, но ребенок живет в другой семье с опекуном, лишать которого прав нет никаких оснований.

Возникает вопрос: почему сотрудники службы по делам детей не отдали и даже не показали опекуну документ ни сразу, ни сейчас, через несколько лет? Очевидно, работники службы опеки, как нынешние, так и те, кто работал ранее, понимают, что действуют незаконно, а документ, буквально состряпанный местным советом, не имеет законной силы.

Права Александры Васильевны, как опекуна, были, оказывается, подтверждены решением Снигиревского районного суда в феврале 2007 года, когда тем же решением была лишена родительских прав мать Лены. А значит, и отменить их можно только в судебном порядке. Это могли сделать работники службы по делам детей, однако оснований для этого не было и нет: с обязанностями опекуна Александра Васильевна справляется хорошо, Леночка ухожена, живет в любви и заботе.

Сирота при живых родственниках?

В последнее время семьи Александры Васильевны и Алексея находятся в постоянном нервном напряжении: из отдела по делам детей постоянно звонят и требуют определиться, с кем Лена будет жить. Иначе, угрожают чиновники, девочка окажется... в интернате. И обрисовывают все подробности такого развития событий.

Если родственники не решают вопрос между собой, то служба по делам детей заявляет о том, что отец уклоняется от выполнения своих обязанностей, и ребенка автоматически отправляют в интернат! Ведь хоть она и воспитывает Леночку, официально опекунства нет.

Полный абсурд: при живых любящих его родственниках ребенок может запросто оказаться фактически сиротой! Забрать его из семьи ради того, чтобы на бумаге все было в точности «по закону», сэкономить государственные выплаты или просто не дать их тете, которая «слишком много хочет»? Забрать девочку из семьи, отдать в интернат и обречь на сиротское существование на всю жизнь? Ведь кому, как не им, работникам службы по делам детей, знать, каково живется воспитанникам интернатов, пусть даже самых лучших? Можно ли поверить в то, что все это делается «в интересах ребенка»?

Как видно, чиновники рьяно стараются воплотить в жизнь самый абсурдный и жестокий сценарий — ведь тогда формально буква закона будет соблюдена неукоснительно! При этом они не задумываются над тем, что будет происходить в душе Лены, которую фактически насильно заберут от человека, которого она называет «мамой».

В прокуратуру — за защитой

Волею судьбы в то самое время, когда этот материал готовился к печати, о своей душевной боли рассказал в редакции Леонид Михайлович Вышеславский., которому пришлось пережить» похожую ситуацию. После смерти дочери ему и жене пришлось заботиться о маленькой внучке, родной отец которой не проявлял к ее судьбе ни малейшего интереса — ни в раннем детстве, ни тем более, сейчас, когда ей исполнилось 16 лет. От Леонида Михайловича служба опеки также потребовала отдать ребенка отцу, чтобы не выплачивать денежное пособие на ребенка. Защитить девочку от отца, которому нет до нее никакого дела (в жизни довольно часто бывает так даже у внешне благополучных мужчин, не правда ли?), отвоевать право на государственное пособие на ребенка Леониду Михайловичу пришлось только в судах, дойдя до самых высоких инстанций. При наличии отца, живого и здорового, но безразличного к дочери, ему удалось сохранить опекунство и получать пособие одновременно.

К сожалению, далеко не всегда так благополучно складывается судьба других детей, имевших опекунов, которые не смогли их защитить. Был случай, когда, например, ребенка отдали отцу, фактически бандиту. И как потом живется ребенку с таким родственником, никому дела особо нет. Не секрет, что были случаи, когда после такого «законного «водворения» в родные семьи дети сбегали обратно к опекунам, оставшимся без денежного пособия, и, не найдя нигде уюта, попросту оказывались на улице. Такие случаи достоверно известны Леониду Михайловичу.

Неужели ситуацию, в центре КОТОРОЙ оказалась 7 летняя Леночка, нельзя разрешить без

нагнетания эмоции, нервотрепки и угроз, как это делает служба по делам детей?

Сейчас Александра Васильевна готовит обращение в областную прокуратуру с просьбой пересмотреть основания, по которым с нее сняли опеку в 2007 году. Тем более, что именно эта инстанция должна защищать права, в частности, малолетних граждан в сложных судебных разбирательствах.

Чиновники служб по делам детей разного уровня не устают повторять, как заклинание, фразу, которой руководствуются в своей работе: «Для улучшения положения детей-сирот*и детей, лишенных родительского попечения, а также детей из многодетных семей, с целью зашиты прав и социальных интересов детей соответствующей категории и предупреждению нецелевого использования государственных средств».

На поверку главным для чиновников оказываются как раз деньги. Выходит, что, в первую очередь, они защищают интересы государства, а не ребенка, судьба которого отходит на второй план, если вообще волнует чиновников от педагогики. А должно быть наоборот.

ОТ РЕДАКЦИИ. Первую и вторую публикации на эту тему мы направляем в областную прокуратуру и намерены и дальше отслеживать разрешение этой непростой ситуации. О реакции соответствующих инстанций мы обязательно сообщим на страницах «НБ».