Газета начинает новое журналистское расследование. К нам обратилась жительница Антоновки Надежда Толстова и рассказала: почти два года сотрудники Комсомольского райотдела милиции пытались посадить ее младшего сына Александра за грабеж, а когда “не получилось”, арестовали “за торговлю наркотиками”.

В документах, предоставленных Надеждой Анатольевной, говорится: в апреле 2009 г. на херсонском Жилпоселке в 7.40 утра парень сорвал у женщины с шеи золотую цепочку с ладанкой.

Грабитель побежал по улице, запрыгнул на переднее сиденье ехавшей вдоль дороги машины и – скрылся. Женщина обратилась в милицию спустя две недели (?!) и дала показания, что запомнила цвет, марку и номер автомобиля. Один из очевидцев запомнил темно-вишневые “Жигули- “восьмерку” (ВАЗ 2108), второй – такого же цвета “девятку”.

“Восьмерка” с такими номерами зарегистрирована на главу семьи Толстовых. Ездят на ней сам глава семейства и старший сын, по доверенности. Но в милицию почему-то вызвали не владельца машины, а младшего сына – Александра. И обвинили в грабеже его. Кто же был за рулем машины в то утро, то есть, соучастником грабежа, в уголовном деле – ни слова.

А Надежда Анатольевна утверждает: в тот день их автомобиль стоял в гараже. Муж был все время дома. Старший сын ночь и утро провел у своей девушки в общежитии. У младшего нет водительских прав. Он, Александр, на мопеде отвез сына в детсад (на поселке Восточном), потом поехал в больницу. В 10 часов его положили в хирургию больницы Водников. К тому же, пробежать по улице около 50 метров Александр вообще не мог. Мало того, что с детства нога травмирована (из-за этого и в армию не взяли). Так и в больницу положили “не просто так” – длительное время его беспокоили сильные боли в ноге, стопа почти перестала сгибаться. В больнице обнаружили опухоль (справки от врачей, из военкомата подтверждают – подвижность сустава ограничена, Александр хромает).

Методом «тыка»?

Удивляет, что потерпевшая не сразу обратилась в милицию. Она могла сразу позвонить в “102” – ведь при ней был мобильный. Грабителя с машиной могли перехватить “по горячим следам”. Чего она ждала две недели? Кстати, цепочку с ладанкой до сих пор не нашли. Еще Надежда Анатольевна уверена, что номер машины потерпевшая не видела. И в суде она проговорилась: “пробила” номера позже через базу ГАИ по описанию авто с помощью знакомых…

Неужели в городе только одна темно-вишневая то ли “восьмерка”, то ли “девятка”? Нет. Но, как рассказывает Надежда Толстова, их семья уже 13 лет “под колпаком” у милиции. Ровно столько лет назад старшего сына-наркомана задержали со шприцом, “попал на крючок” следователю. Несколько месяцев его “доили”. Когда Надежда Александровна об этом узнала, обратилась в облуправление МВД. Там сыну выдали меченые купюры, прикрепили под одеждой микрофон... Следователя арестовали и осудили, начальника следствия уволили, начальник РОВД не получил очередное звание. Часть сотрудников “раскидали” по другим райотделам.

С тех пор старшего сына уже несколько раз судили “за наркотики и кражи”. Получил условный срок и глава семьи – у них в серванте, как сувениры, стояли несколько патронов. Их заметили во время очередного обыска в доме. А два года назад – “попал в поле зрения” и младший сын…

«Компромисс»

Суд “по цепочке” тянется более полутора лет. Как рассказывает мать, Александр был на подписке о невыезде. На все заседания ходил исправно. Но суды переносили – не являлись потерпевшая и свидетель с ее стороны. Адвокат Александра даже обращался с просьбой обеспечить их явку принудительно.

И вдруг 21 декабря прошлого года, когда Александр с сыном возвращались из садика, их рядом с домом остановили сотрудники милиции. Попросили соседку присмотреть за малышом, а Александра забрали с собой. Спросили, хочет ли он получить срок не только за цепочку, но еще и за наркотики, а статья – намного “тяжелее”. И – намекнули на компромисс: 6 тысяч долларов… В результате Александра отпустили, дело “замяли”. После этого Александр перестал один выходить из дома – ни в магазин, ни к соседям, ни к сыну в садик, везде только в сопровождении родных. И с работы домой всегда возвращался с женой. Жили в страхе, что подобное может повториться. Александр ранее не судим, на учете в наркологическом и психоневрологическом диспансерах не состоит. По месту работы характеризуется положительно. За последние 7 месяцев похудел на 10 кг, попал в больницу с нервным срывом, пытался покончить с собой.

«По второй»

– На очередном суде “по цепочке” 14 января прокурор с судьей предложили компромисс: Александр берет вину на себя частично и тогда “всего лишь” получит штраф 850 грн. Но разве можно быть “частично беременной”? – продолжает Надежда Александровна, – мы отказались, ведь сын не виновен, – судья тогда разозлилась и сказала, ладно, мол, погуляй еще дней десять, а потом пойдешь по второй. Что это означало, мы тогда не поняли…”.

Следующее заседание назначили на 28 февраля этого года. А за два дня до суда Александра задержали у входа на работу. Сначала спросили, почему на суд не ходит. Он удивился – наоборот, это пострадавшая не является. Предложили поговорить в машине. А там надели наручники, и – “закрыли”.

В обвинительном заключении написано, что 25 декабря 2010 г.(!) примерно в 16.00 в Антоновке Александр продал за 200 грн. 4 грамма конопли (хотя, как подтверждают свидетели, в это время он с женой был на ул. Мира). Еще один “эпизод” датирован 25 февраля этого года: около 07.30 на остановке Железнодорожной по Николаевскому шоссе. В тот день, когда его задержали.

Мать считает, что сыну сфабриковали новое дело, потому что первое – разваливалось. А так, посадят за наркотики, “цепочка” пойдет “в пристежку” автоматически.

Сейчас Александр – в следственном изоляторе. Его сынишке недавно исполнилось 6 лет. Малыш часто плачет и спрашивает, где папа. А папе грозит до 10 лет лишения свободы. Если доживет, ведь и опухоль – тоже не шутки.

Ирина Ухварина

P.S. Рассказанное Надеждой Толстовой кажется невероятным. Но многое подтверждают документы и во многом мы склонны ей верить. Редакция всего несколько месяцев занимается темой борьбы правоохранителей с незаконным оборотом наркотиков. Похожих историй не сосчитать. Когда анализируешь их, создается впечатление, что борьбы на самом деле нет, а настоящих наркодельцов милиция покрывает. Цели две: заработать и выполнить показатели. А чтобы создать видимость борьбы, действует по согласованной схеме, при поддержке прокуратуры и судов. Схема такова. Имеющим судимость или другие “провинности” милиционеры предлагают работать на них: сдавать, кого скажут, подбрасывать, быть “дежурным” понятым... На тех, кто не соглашается, заводится уголовное дело за торговлю наркотиками, их закрывают.В СИЗО удобно “додавить”, чтобы подписали признание вины. Почти все ломаются, подписывают. Либо вопрос решается за деньги. А через время – по второму кругу.

Дальше суд. Обвинение строится на показаниях “своих” понятых, закупщиков и признании вины. А судьи не замечают “белых ниток” в деле, не слышат подсудимых, игнорируют защитников. И презумпцию невиновности как таковую. В делах о наркотиках закупщики зашифрованы. “Не принято” исследовать отпечатки пальцев, сопоставлять телефонные звонки и переговоры, проводить фото, аудио и видеозапись... И оправдательные приговоры выносить тоже “не принято”.

Если бы хоть одно звено этой цепи действовало по Закону, то и схема не пользовалась бы такой “популярностью”.

О том же свидетельствует и недавний арест херсонских милиционеров за организованное подбрасывание наркотиков. А пару недель назад и в Крыму задержано 6 участников организованной преступной группы, пятеро из которых – милиционеры. Генпрокуратура обвиняет их в том, что они незаконно привлекли к уголовной ответственности граждан, которым предварительно подбрасывали наркотики и требовали взятки за избежание ответственности.

И если кто-то может убедить нас в обратном, мы с удовольствием предоставим место на страницах нашей газеты.