Путин уехал, а замешательство осталось. Не потому, что предложение вступить в Таможенный союз прозвучало более напористо, чем обычно. К этому украинская сторона как раз была готова. Просто в какой-то момент, когда российский премьер начал перечислять цифры, стало ясно, что мы не знаем, как реагировать на эти расчеты. Мы их не сверяли. Понадобилось 20 лет развития Украины как независимого государства, чтобы поставить ребром вопрос: куда ж идти? На Запад или на Восток? А если никуда не идти, то, что нас ждет от стояния на месте?

Выбор между умными и кра­сивыми дается нашей стра­не нелегко. Все эти годы Украина металась между межгосударственными объ­единениями в рамках СНГ, перемещая'1 фишку своей симпатии от ГУАМ к ЕЭП, от ЕЭП к ЕврАзЭС, параллельно мечтая о зоне свободной торговли (ЗСТ) с ЕС. Это состояние дипломаты могли бы назвать перманентным переговорным процессом. Не дипломаты — болтанием кой-чего в проруби.

Мы переговариваемся с Россией по поводу соглашения о режиме свободной торговли, подписанного правитель­ствами двух стран еще 24 июня 1993 года. Каждый год обсуждаем перечень товаров, изъятых из режима этой самой торговли. Также мы ведем бесконечные консультации с Евросоюзом о воз­можности создания зоны свободной торговли с ЕС. Помню, в 2008 году колоссального шуму наделало сенса­ционное заявление вице-президента Европейской комиссии Франко Фраттини о том, что уже «до конца текущего года Евросоюз может создать зону свободной торговли с Украиной». Уже два года утекло и третий к половине подходит, а воз и ныне там. Как обсуж­дали «возможности создания», так их и обсуждаем. Немного продвинулись к разделу «условия присоединения». Но с такими темпами писать текст конкрет­ных соглашений будет уже следующее поколение государственных клерков.

В этом плане Владимир Путин, конечно, растревожил наше пере­говорное болото, сделав конкретное предложение: присоединиться к Та­моженному союзу в короткие сроки. Неважно, в какой комбинации 3+1 или 1+3, или просто все четверо вместе. Важно, что Украина поставлена в по­ложение, когда ей надо быстро при­нимать решение.

Быстро — потому, что Путин долго ждать не может. По мнению полито­логов, в российском обществе сейчас преобладают, как сказали бы «патрио­ты», имперские настроения. Народ ностальгирует по супердержаве. Поэтому Путину (или Медведеву) нужен будет имидж лидера, который восстанавли­вает великое некогда государство. А четверка сплотившихся народов — Рос­сия, Украина, Казахстан и Беларусь — та самая «идеальная модель», которую анализировал Солженицын в статье «Как нам обустроить Россию?». Да и Бжезинский говорил, что без Украины великой России никогда не будет. А это уже не внутриполитический вопрос, а элемент реванша над Западом, по­бедившим в «холодной войне».

В общем, понятно, что главным движущим мотивом России в лобби­ровании нашего участия в Таможен­ном союзе является политический. Да, Россия заинтересована в укра­инских товарах и рынке сбыта, но не настолько, как мы в ее. РФ готова пойти на определенные финансовые потери только в обмен на уступки по­литического плана. Так, за химерную политическую уступку по Севасто­полю (всем умным людям ясно, что город без российского флота просто деградировал бы) Украина получила весомую скидку на газ.

В данном случае газ также является разменной монетой. Не случайно по­следняя статья в The Financial Times так и называется «Москва завлека­ет Украину дешевым газом». Кстати, статья очень примечательная. В ней четко описаны наши «муки многовекторности» и дана серьезная подсказка относительно выбора.

«От русских поступило серьезное предложение. Похоже, что они отча­янно хотят заключить Украину в свой союз и заручиться уверенностью в том, что она не подпишет соглашение об организации свободной торговой зоны с Евросоюзом, — комментирует из Лондона Тимоти Эш (Timothy Ash), главный аналитик развиваю­щихся рынков Королевского Банка Шотландии, — Как всегда, Украина раскачивается то в одну сторону, то в другую, и пытается «доить обоих коров»».

Вот как! Если к этой публикации не приложили руку вездесущие кремлев­ские пиарщики, то ничего хорошего от дружбы с Евросоюзом Запад нам не обещает. А «матримониальные от­ношения» с Россией, наоборот, сулят экономические выгоды. Так считает самое влиятельное экономическое издание мира.

Увы, нам приходится основывать свои предварительные выводы на за­рубежном мнении, ибо собственной позиции украинский аппарат чиновников дляумдеров государства так и не вы­работал. Если Путин щеголял цифрами, о размере выигрыша Украины от $6,5 до $9 млрд. в год и о росте объемов ВВП на 2%, то наши не могли ни согласиться с этим, ни возразить, ибо точных рас­четов соответствующими ведомствами подготовлено не было. Во всяком слу­чае, по данным надежных источников, которым автор доверяет.

Точно так же нет достоверной срав­нительной таблицы, какие условия могут быть в ЗСТ ЕС. И где мы больше заработаем в перспективе. Хотя и так понятно, что Украина вряд ли дождется предложения о создании, скажем, СП «Airbus» с заводом Антонова. Или бе­шеного спроса европейских концернов на продукцию украинского машино­строения. В то время, как российский рынок предъявляет к этой продукции растущий спрос, и тем самым спасает наши наукоемкие отрасли от оконча­тельного вымирания.

С другой стороны сторонники за­падного пути развития говорят, что ЗСТ позволит украинцам присесть на конец технологической цепочки европейской промышленности. Получат заказы ма­лые предприятия. Европеизируется ме­неджмент на больших. Пойдет бурное развитие среднего класса. И Украина семимильными шагами двинется к эпицентру цивилизованности.

Заманчивая картинка. Но соот­ветствует ли она действительности? Увы, но на этот вопрос тоже нет одно­значного ответа. Чего приблизительно хочет от нас Европа, мы знаем, а какой должна быть конечная модель нашего «свободно-зонного» сотрудничества, никто толком сказать не может.

«Прежде, чем обсуждать вопрос движения куда-либо, нужно понять, где оказалась Украина после 20 лет многовекторной политики, — считает заслуженный экономист Украины Виктор Суслов. — Это место можно назвать буферной зоной. Думаю, мы здесь оказались не случайно. Маргарет Тэтчер в своих мемуарах писала, что буферное*положение Украины больше всего соответствует интересам Запада. Но для нашей экономики ничего хорошего в таком положении нет.

Буферность предполагает изоля­цию и неустойчивость. А территория с такими характеристиками является неблагоприятной для инвестиций, как с Запада, так и с Востока. Следствием постоянных политических колебаний между двумя направлениями — про- российским и прозападным — стало отсутствие новых высокотехнологи­ческих отраслей. Прка мы выживали, реализовывая свои естественные преимущества — сельское хозяйство, транспорт, сырьевой багаж.

Сейчас есть возможность выйти из буферной зоны. Есть конкретные пред­ложения премьера России. Он считает, что экономика Украины выиграет от вступления в таможенный союз не­сколько миллиардов долларов. Глав­ным образом, получив доступ к газу по внутренним российским ценам. Это заманчивое предложение. Хотя любые цифры нужно проверять и убеждаться в их корректности.

Но даже если мы не будем под­считывать будущие выгоды от более тесного сотрудничества, важно учесть, что рынок стран СНГ и, прежде всего, российский, на протяжении последне­го года стал основным для украинской экономики. Объем экспорта наших товаров в Россию с января 2010-го по январь 2011-го вырос на 80%.

...Украину поставили перед необходимостью сделать выбор. Туда или сюда. Куда-нибудь. Но, чтобы двинуться, желательно сначала по­считать...

Т.е. рынок стран СНГ — важнейший внешний рынок для Украины. Правда, нужно отметить, что ЕС идет на вто­ром месте.

Однако тут еще важна структура рынка. В ЕС Украина вывозит сырье. В Россию — нарастающие объемы машиностроения: вагоны, авиадвига­тели, продукция военного комплекса, космической отрасли, АПК.

Так что к шансу, предлагаемому Россией, надо очень внимательно относиться. Интеграция на нынешнем — этапе — это шанс на выход из буферной зоны, движение вперед. Но политиче­ские издержки могут быть сильные.

Мы тоже попробуем подвести итоги. То, что расширение сотрудничества с Россией в любом случае позитив для нас — не подлежит сомнению. Сможем ли мы продвинуться в этом сотрудничестве юридически, и нет ли препятствий со стороны международ­ного права? На этот вопрос должны ответить юристы. Какие конкретные выгоды получит экономика Украины -(в цифрах) и не наживется ли на нас Россия; будет ли у нее возможность дестабилизационно влиять на наши экономические процессы и как от этого уберечься, пусть выяснят люди, которым за это платят государствен­ную зарплату.

Какие перспективы ждут нас в ЕС, и не станет ли условием договора о ЗСТ Закрытие, к примеру, атомных станций советской постройки, как это сделали с Литвой и Болгарией? Тоже не мешало бы знать.

Пока же цифровых выкладок по этим вопросам нет, можно лишь гипо­тетически взвешивать на-весах нашу симпатию к России или симпатию к нам европейцев, и гадать, что пере­весит.

Почему скрупулезных расчетов не было до сих пор? Думаю, отве* оче­виден: потому, что мы не собирались вылезать из своей буферной скорлу­пы, отбиваясь многовекторностью от попыток заманить нас на какую-либо сторону. Теперь Украину поставили перед необходимостью сделать вы­бор. Туда или сюда. Куда-нибудь. Но, чтобы двинуться, желательно сначала посчитать. Пусть даже приблизительно. Но это уже будет первым шагом из буфера, после 20 лет независимых раздумий...