Об истории 7-летней Леночки, проживающей в с. Трудолюбовка Снигиревского района вместе с родной тетей Александрой Васильевной, наша газета рассказывала дважды: в статье «Ребенок на две семьи», опубликованной в №9 от 9 марта нынешнего года, и в материале «Опекунство или формальность: что победит?», напечатанном в №11 от 23 марта 2011 года.

Практически с рожденья и до сего дня Лена проживает с тетей, которая всего один год официально была ее опекуном. После того, как в августе 2007 года брат Александры Васильевны — Алексей признал себя отцом девочки, Первомайский сельсовет лишил Александру Васильевну опекунства, а служба по делам детей Снигиревской райгосадминистрации настойчиво подталкивает Алексея забрать девочку к себе.

Чтобы восстановить опекунство, Александре Васильевне рекомендуют ... подать в суд на брата и лишить его отцовских прав. Как утверждают в Снигиревской службе по делам детей, иного законного способа разрешения сложившейся ситуации нет. Звучит чудовищно, но сотрудники госслужбы готовы пойти на крайнюю меру: отправить девочку в интернат и буквально шантажируют этим тетю и отца Лены. Только тогда, по мнению чиновников, все будет соответствовать закону -постановлению Кабмина Украины №866, в котором говорится о том, что опекунство назначается только детям-сиротам и лишенным отцовского попечительства. А случай с Леной, после признания Алексея, выходит, ни под одно из этих условий не подпадает. И если отец не забирает ребенка, а опекуна нет, то «заботу» о нем «берет на себя» государство. Абсурд, который вполне реально грозит семье настоящей трагедией.

Совершенно понятно, что обстановка в семье сложилась нервозная. Александра Васильевна не хочет ссориться с братом. У Алексея -собственная семья, и Лену, свою внебрачную дочь, он забирать не спешит, у него своя жизнь. Но ведь и столько лет воспитывать девочку без гарантированного государственного пособия Александра Васильевна тоже не может: на ее руках находится еще тяжело больная мать.

Ответы ... без ответов

После публикаций редакция получила ответ из службы по делам детей Снигиревской райгосадминистрации и Николаевской областной прокуратуры, в которых авторы в

первых же строках заверяют, что проведена тщательная проверка законности отмены опекунства Александры Васильевны. Перечисляются все этапы этой запутанной истории, а в результате вывод все тот же: поскольку у ребенка есть отец, оснований для назначения опеки нет. И нигде ни единым словом не вспоминается о том, что девочка по-прежнему живет с тетей, а основной источник дохода в их семье — мизерное пособие тети по уходу 'за больной матерью.

Получается, что бумаги бумагами, а жизненные обстоятельства — сами по себе. И в службе по делам детей, и в

прокуратуре вопрос решают формально — основываясь на документах. Чиновники убеждают в том, что опекунство Александре Васильевне отменили законно. Подробно изучая документы и обстоятельства дела, можно сделать вывод, что это не так.

В своих письмах в редакцию Александра Васильевна не раз писала о том, что Алексей признал отцовство под давлением работников сельсовета и службы по делам детей. Именно это признание повлекло за собой все остальные проблемы для Александры Васильевны и ее родных. Для работников райадминистрации и сельсовета это очень даже удобно: пусть вместо опекуна (которым к тому времени стала Александра Васильевна) будет отец, тогда все расходы по содержанию ребенка он должен взять на себя.

Заявление о том, что он — отец Лены, Алексей написал в конце июля 2007 года. Причем, одновременно он... отказывался от опекунских выплат с 2004 по 2006 годы, когда опекуном Лены был он. Странно, не правда ли? С чего бы это опекуну, который оказался отцом, отказываться от пособия, да еще и задним числом, если он и сам не имел больших доходов? На что же тогда он должен содержать ребенка? Это говорит о том, что признание отцовства Алексей писал под чью-то диктовку.

По словам Александры Васильевны, «отцовские чувства» брата обрабатывали не один раз и очень настойчиво, его убеждали, проводили с ним беседы, наведывались к нему на работу. Хотя факт того, что именно Алексей — отец девочки, тоже не бесспорный: у матери Лены есть пятеро детей, и все они от разных отцов.

Однако служба по делам детей с самого начала не выясняла, кто же на самом деле'родители девочки, довольствуясь тем, что Алексей готов был признать себя отцом. .

Позже, в январе 2008 года, когда шли многочисленные судебные разбирательства, Алексей написал еще одно заявление, но уже совершенно противоположного содержания.

«В присутствии двух свидетелей брат написал заявление, где он отказывается от своих предыдущих заявлений по поводу отказа от опекунских денег и признания отцовства, написанных по принуждению, под давлением со стороны работников сельсовета, — пишет Александра Васильевна в редакцию. — Он отчуждает свои отцовские права в мою пользу (его сестры) и передает Лену на мое воспитание, поскольку у него нет условий для совместного проживания с дочерью и возможности ее воспитывать».

Этот документ суд почему-то не принял во внимание, но Александра Васильевна намерена предъявить его во время следующего судебного разбирательства.

Чиновникам закон не писан?

В феврале 2007 года Снигиревский районный суд лишил материнских прав мать Лены и подтвердил то, что Александра Васильевна является опекуном. Однако в августе того же года после признания Алексея опекунство с Александры Васильевны снял Первомайский сельский совет, нарушив Гражданский процессуальный кодекс Украины.

Таким образом, исполнять это судебное решение в Первомайском сельсовете не считают нужным. Вместо того, чтобы позволить Александре Васильевне выполнять свои опекунские обязанности, сотрудники сельсовета издали свое решение и лишили опекуна его прав. Но ведь судебное решение можно отменить, только, оспорив его таким же образом — в суде.

К тому же, решение принималось втихомолку, за спиной у Александры Васильевны. Она узнала о нем постфактум, а в письменном виде впервые увидела этот документ только тогда, когда в Снигиревку приехали журналисты и потребовали этот документ в службе по делам детей. Случайно ли работники службы по делам детей «забыли» показать его Александре Васильевне еще в 2008 году? Разве это не нарушение прав самого опекуна, а значит, и закона?

Отцовство на бумаге

Сейчас работники Снигиревской службы по делам детей стремятся всеми правдами и неправдами передать Лену Алексею. И почему-то не вспоминают, что в 2006 году по просьбе Александры Васильевны Алексей перестал быть опекуном «в связи с невыполнением своих обязанностей».

Вот что сказано об этом в письме Александры Васильевны в редакцию: «Признать себя отцом — это еще не значит быть им на самом деле. Брат не проживает с нами с апреля 2006 года, участия в воспитании Лены не принимает, навещает нас редко, не всегда отвечает на мои звонки, даже несмотря на то, что с нами проживает наша мама».

По этой причине в сентябре 2006 года опекунство с Алексея сняли, а опекуном стала

Александра Васильевна. Леночка с трех лет называет ее мамой. Но для сотрудников службы по делам детей, это, очевидно, не имеет никакого значения. Они требуют передать девочку отцу, у которого давно сложилась своя жизнь, и в которую Леночка не очень-то и вписывается.

Таким образом, в этой истории никак нельзя согласиться с позицией службы по делам» детей Снигиревской райгосадминистрации и областной прокуратуры. Почему-то ни та, ни другая высокие инстанции не замечают многочисленных нарушений, которые были допущены разными чиновниками — начиная от работников ЗАГСа и заканчивая сотрудниками службы по делам детей. А разобраться в каждом из этих нарушений необходимо. Ведь за этим стоит судьба ребенка.

Очевидно, стоит еще раз перечислить самые значительные из допущенных правонарушений. Алексей был назначен опекуном, несмотря на то, что на тот момент не являлся гражданином Украины и не имел украинского паспорта.

По вине службы по делам детей Снигиревской РГА статус Лены долгое время оставался неопределенным, хотя фактически она была и сейчас остается без родительского попечения — ведь мать отказалась от нее, а отец с ней не проживает.

Права Александры Васильевны как опекуна подтверждены судом, а служба по делам детей это обстоятельство проигнорировала и лишила ее опекунства, нарушив законную процедуру, и даже не известив ее об этом письменно.

Почему же службе по делам детей позволяется попирать права опекуна? Неужели для ее сотрудников закон не существует? Ответы на эти вопросы хотелось бы получить из прокуратуры, которая и должна следить за соблюдением законности, и куда мы направляем данную публикацию.