Суть молдавской политики состоит в получении выгод от более сильных игроков. Вся новейшая история Молдовы – это балансирование между интересами партнеров и на Западе, и на Востоке
Правительство демократов в Молдове ушло в отставку. Последним и, судя по всему, наиболее веским, оказалось слово посла США в Молдове Хогана Дерека. Влад Плахотнюк покинул страну. Как утверждают в Демпартии, «на несколько дней». Но никто не может точно утверждать, как надолго затянется поездка олигарха.
В молдавском сегменте социальных сетей ликование — режим ненавистного Плахотнюка пал. К хору восторженных голосов приплелись редкие голоса украинцев, которые поздравляют «братьев» с победой. Другие наши сограждане пребывают в унынии, утверждая, что «Молдова — всё, мы — следующие».
Стоит ли проявлять эмоции там, где требуется холодный разум и понимание последствий этого действительно неоднозначного и неординарного события? Лучший способ — попытаться спокойно ответить на вопросы, что же произошло в Молдове и чем это чревато для Украины.
Итак, является ли произошедшее в Молдове результатом происков России? И да, и нет. Россия никогда не прекращала свою игру в Молдове, действуя через широкий круг своих сторонников среди молдавских политиков (и социалисты с Додоном здесь не единственные, заметим), используя попеременно кнут и пряник, вводя санкции и отменяя их для избранных, шантажируя с помощью приднестровского фактора.
Но... Ключевая причина союза столь разнородных сил как пророссийская Партия социалистов и прозападный ACUM, прежде всего в режиме самого Плахотнюка, в коррупции, кумовстве и бедности подавляющей части населения. Плахотнюк смог правдами и неправдами сколотить большинство в парламенте, выдавить с политического поля соперников, поставить под контроль силовиков и полицейскую систему, создать медиаимперию. Но он не смог завоевать общественное мнение. Одни ненавидели его за антироссийские меры, другие за то, что подконтрольные ему суды отменили итоги выборов мэра Кишинева, третьи обвиняли в причастности к «краже века» — выведению миллиарда евро из банковской системы. По мере победы над каждым из противников круг недовольных расширялся. Перечень претензий накапливался. Ко всему прибавилось недовольство внешних партнеров. В итоге как внутри страны, так и вне Плахотнюк оказался в одиночестве.
России оставалось только сыграть последнюю партию. Зная, что ни ЕС, ни США, скорее всего, не заступятся за режим. И она ее провела. Скорее всего, Плахотнюк был готов пойти на уступки Москве для создания коалиции с социалистами и сохранения власти. Но либо эти условия были преднамеренно настолько неприемлемыми, что ему пришлось отказаться, либо он переиграл сам себя, делая ставку на то, что социалисты и акумовцы не договорятся.
Кто оказался в выигрыше?
Прежде всего Игорь Додон, который становится одним из реальных субъектов молдавской политики. Еще недавно Плахотнюк мог позволить себе игнорировать мнение президента, а в случае особой строптивости — временно отстранить его от занимаемой должности. Полномочия номинального Главы государства были обрезаны до предела, так что Додону оставалось только раздавать награды (что он успешно и делал), принимать звезд и делать громкие заявления. И ездить в Москву.
Еще пару месяцев назад и политики из ACUM, и близкие к ним эксперты говорили о «биноме» и «режиме Плахотнюка-Додона». На замечания о том, что молдавский президент не только стремится вырваться из-под опеки главного олигарха Молдовы, но и будет пытаться делать для этого все возможное, утверждали, что этого не случится ни при каких обстоятельствах. Но случилось.
С момента, когда социалисты вошли в состав коалиции, статус Додона повысился. Он теперь уже не предмет для насмешек, а представитель одной из сторон. И хотя многие вопросы — в компетенции правительства, а оно в основном контролируется ACUM, президент может через своих людей влиять на процессы. А главное — через него будет продолжать свою игру Россия, которая явно не заинтересована в стабильности, а уж тем более проевропейском курсе Молдовы.
Выиграют политические оппоненты Плахотнюка, которых он выдавил из Молдовы. Один из них — Ренато Усатый — уже вернулся из изгнания. Его сторонники торжественно встречали своего лидера на скуленской таможне. Усатый был доставлен в прокуратуру, позже выпущен, объявлено, что ордер на его арест аннулирован.
Биография этого политика характерна для Молдовы. Бизнесмен, длительное время работавший в России, после возвращения в 2005 году на родину, подвизался на ниве политического популизма. Его Партия Patria (Родина) была в судебном порядке снята с парламентских выборов 2014 года, что в некоторой мере обеспечило тогда перевес проевропейских сил. Затем создал «Нашу партию», которая подписала соглашение о сотрудничестве с партией Жириновского. Был избран примаром Бельц. После конфликта с Плахотнюком сбежал в Россию. К слову, член партии Patria Григорий Петренко наряду с советником Партии социалистов Владимиром Букарским принимал участие в попытке создания «Бессарабской народной республики» в Одесской области. Но это так, штрихи к портрету.
Усатый и его партия может занять ту нишу, которую недавно занимала партия «Шор». Арсенал его воздействия на сторонников столь же прост и эффективен — бесплатные концерты российских звезд, работа с пенсионерами, дружба с Россией.
Пока неизвестна судьба еще одного поверженного Плахотнюком противника — бывшего премьера и лидера Либерально-демократической партии Влада Филата, осужденного за соучастие в краже денег из банковской системы Молдовы и приговорённого к 9 годам заключения. Впрочем, даже если приговор и пересмотрят, ожидать его полноценного возвращения в политику вряд ли стоит. «Кража миллиарда» — грязное пятно, от которого будет тяжело очиститься.
Не исключено, что вернутся и беглые бизнесмены Виктор и Виорел Цопа, которых связывают с Андреем Нэстасе.
Другие выигравшие станут известны в обозримой перспективе. Они будут среди тех, кто попытается делить наследство Плахотнюка и его окружения, кому достанется кус бюджета, прибыльное предприятие, доля во внешней торговле или выгодный тендер.
Состоится ли поворот Молдовы в сторону России? Возможно, но не сейчас. Такая попытка будет предпринята, скорее всего, на досрочных выборах. Вопрос в том, когда они состоятся. Здесь многое зависит готовности партнеров по коалиции соблюдать достигнутый консенсус и не обсуждать вопросы, способные вызвать раздоры. Например, вопрос о выборе между Европой и Россией.
К тому же надо понимать и суть молдавской политики. Она состоит не столько в выборе какой-либо из сторон, сколько в получении выгод от более сильных игроков. Фактически вся новейшая история Молдовы — это балансирование между интересами партнеров и на Западе, и на Востоке. Плахотнюк вполне мог обменять свое согласие на федерализацию и улучшение отношений с Россией на прекращение уголовных дел и сохранение у власти. И это было бы логично, исходя из опыта новейшей истории Молдовы. Но не было бы гарантией того, что в выгодный для него момент олигарх не сделает поворот на Запад.
В ближайшее время наверняка будут возобновлены программы финансирования ЕС, замороженные после отмены результатов выборов мэра Кишинева. Восстановится сотрудничество с МВФ. А это — условия для макроэкономической стабильности. Можно ожидать, что и Россия предоставит некоторые преференции избранным молдавским предприятиям или послабления при заключении контракта на поставку газа. Вот и профит от, казалось бы, неестественной коалиции.
Другое дело, что сейчас не 90-е и не начало нулевых. Россия сегодня настроена более серьезно в своем стремлении восстановить контроль над пространством бывшего СССР и получить свои неоспоримые сферы влияния. И Дмитрий Козак с его планами федерализации также никуда не исчез.
В этом контексте остается актуальным и другой вопрос — какую линию поведения избрать Киеву? Как в Молдове, так и в Украине звучала критика в адрес официальной позиции. Киев выжидал и не спешил с признанием правительства Майи Санду. Более того, наше внешнеполитическое ведомство в своем заявлении сделало акцент на угрозе федерализации. Спецпредставитель МИДа Украины Виктор Крыжановский встретился с обеими сторонами конфликта, однако молдавские массмедиа подали это так, что он отдал предпочтение только Павлу Филипу. Не исключено, что это была тактическая ошибка украинского спецпредставителя, который согласился встретиться с экс-премьером в официальной обстановке, чем он, собственно, и «подставился».
Здесь необходимо отдавать себе отчет в том, какую роль играет Молдова для Украины. Это явно не роль незаменимого военного союзника. Молдавская армия по своему потенциалу сопоставима, а то и слабее незаконных вооруженных формирований ПМР.
Это также не роль важного экономического партнера.
Доля Молдовы в структуре экспорта из Украины колеблется в пределах 1,4-1,6%. Импорт не дотягивает и до 1%. И даже при этом случались небольшие торговые войны.
Значение Молдовы — в ее влиянии на безопасность юго-западных рубежей Украины. До 2014 года на нее смотрели как на буфер, который должен ослабить влияние Румынии. Отсюда — периодическое заигрывание Киева с Приднестровьем, раздача украинских паспортов жителям сепаратистского анклава. С другой стороны, являясь партнером Украины по организации ГУАМ, Молдова оставалась ее слабым звеном.
Российская агрессия способствовала сближению двух стран. Сработали и личные связи Порошенко и Плахотнюка. Но в целом произошли существенные подвижки по ряду вопросов, которые долгие годы были камнем преткновения.
Это коснулось и Приднестровья. Поле маневра для приднестровских сепаратистов сузилось. Введенные Украиной ограничительные меры заставили Тирасполь и Москву заговорить об «экономической блокаде».
Однако все это время ощущалось незримое присутствие российского фактора и опасения того, что Молдова может пойти на план «Козак-2». То есть, приднестровское урегулирование по российской модели, которое впоследствии могло быть навязано Украине. И эти опасения связывались с президентом Игорем Додоном. На этом фоне Плахотнюк выглядел как определенная гарантия от российского сценария. Не совсем надежная, учитывая специфику молдавской политики, но другой не было.
Поэтому сейчас необходим трезвый и непредвзятый подход к украинско-молдавским отношениям. Лишенный сентиментальности, базирующийся прежде всего на национальных интересах.
Сохраняется ли угроза приднестровского урегулирования по кремлевскому варианту и перенесение ее на украинскую почву? Пусть даже и с отсрочкой, но сохраняется.
Сложно предсказать результаты будущих досрочных выборов. Победят ли социалисты, какую роль сыграет Ренато Усатый, сможет ли ACUM конвертировать в результат свое участие в победе над Плахотнюком? Сие пока неизвестно. Одно ясно — Киев не сможет повлиять на результаты выборов и потому обязан держать руку на пульсе. Ему есть что предложить Кишиневу — от продолжения практики создания совместных постов на украинско-молдавской границе до сотрудничества в жизненно важной для обеих стран сфере энергетики. Главное — меньше романтики, больше прагматизма.
Артем ФИЛИПЕНКО
Источник
