Активность России на приднестровском направлении после многих лет настораживает.
О том, что министр обороны России предложил начать процесс утилизации боеприпасов, находящихся на складе близ села Колбасна, миру стало известно из поста президента Молдовы Игоря Додона на его странице в Facebook. Вполне в духе времени: сообщать сенсацию через социальную сеть.
В тот день, когда Украина отмечала День Независимости, Сергей Шойгу находился в каких-нибудь нескольких десятках километров от украинско-молдавской границы: вначале в Бендерах, а затем в Кишиневе. Формально министр прибыл в молдавскую столицу по приглашению Игоря Додона для празднования 75-летия «освобождения Молдовы от фашистских захватчиков». Однако его визит в Приднестровье, где находится российская военная группировка, был вполне прогнозируем.
Внешне все выглядит весьма странно.
В 2017 году парламент Молдовы потребовал вывода российских войск из Приднестровья. В 2018 году Генеральная Ассамблея ООН приняла резолюцию «О полном и безусловном выводе зарубежных вооруженных сил с территории Республики Молдова». Премьер-министр Майя Санду неоднократно заявляет о необходимости вывода российских войск. А министр обороны России прибывает в Молдову с визитом, посещает неконтролируемую легитимным правительством территорию, встречается с приднестровскими лидерами, раздает награды российским военным, а потом выступает с сенсационной инициативой. При этом у министра обороны для торжеств слишком уж необычная и пышная свита. 40 человек, среди которых заместитель министра Александр Фомин, начальник Главного оперативного управления Генерального штаба, начальники Главного управления кадров и Главного управления международного военного сотрудничества министерства обороны.
Понятно, что инициатива Шойгу, которая может иметь далеко идущие последствия как для самой Молдовы, так и для всего Черноморского региона, родилась не в недрах российского минобороны. Начнем с того, что склад вооружений расположен на территории непризнанного Приднестровья. Он — один из крупнейших в Европе. Туда свозились боеприпасы после вывода советских войск из ГДР и Чехословакии. По приблизительным оценкам, сейчас там хранится около 20 тыс. т различных снарядов, мин, бомб, патронов, некоторые из них уже в некондиционном состоянии. Охрана склада — одна из задач Оперативной группы российских войск (ОГРВ) в Приднестровье и один из аргументов российской стороны в пользу сохранения этого контингента на территории Молдовы.
В 1999 году на Стамбульском саммите ОБСЕ Россия взяла на себя обязательства вывезти войска и вооружения из Молдовы. Обещание не выполнила, хотя часть боеприпасов была вывезена или утилизирована. А последние пять лет у Москвы появился новый аргумент, оправдывающий невыполненные обязательства: мол, проблема в недружественной Украине. Киев действительно денонсировал межправительственное соглашение о транзите грузов для российских военных, но и Москва отказалась от вывоза вооружений намного ранее. А теперь — такой жест невиданной щедрости.
Естественно, возникают вопросы. Где и как будет производиться утилизация? Если на территории Приднестровья, то как туда будут доставлены оборудование и специалисты? Если на территории России, то как эти вооружения будут вывозиться, особенно если Украина прекратила транзит? Какие боеприпасы будут утилизированы? Весьма нерациональным выглядит уничтожение вполне пригодных снарядов и мин, тем более, когда есть союзная «приднестровская армия». Заметим, что о выводе российских военных речь не идет.
И самый главный вопрос: зачем это нужно России?
Очевидно, что для Москвы это достаточно серьезный шаг, который рассчитан, прежде всего, на западного «потребителя». При этом Россия вовсе не отказывается от своего видения приднестровского урегулирования. Позицию Москвы недавно озвучил глава МИД России Сергей Лавров.
Во время молодежного форума «Территория смыслов», отвечая на вопрос студентки из Приднестровья о том, может ли этот регион в будущем войти в состав России и когда это может случиться, Лавров заявил: «Россия — участница переговорного процесса в формате «5+2», который призван урегулировать этот конфликт на основе принципов, согласованных много лет назад. Эти принципы — особый статус в составе Республики Молдова, при условии, что Молдова сохранит свой суверенитет, то есть не будет поглощена как государство, и останется нейтральной, то есть не будет вступать в военно-политические блоки». При этом Лавров упомянул о меморандуме Козака 2003 года, который, как известно, предусматривал трансформацию Молдовы в «ассиметричную федерацию» с широкими правами для Приднестровья. Поэтому можно представить себе, какой характер будет носить этот «особый статус».
Инициатива Шойгу имеет особое значение и во внутримолдавском контексте. После того как в июне нынешнего года была сформирована правящая коалиция пророссийской (и одновременно пропрезидентской) Партии социалистов и проевропейского блока ACUM, ее лидеры заявили о готовности наложить мораторий на идеологические и геополитические разногласия и сосредоточиться на «деолигархизации» страны.
По квоте руководство внешней политикой в правительстве Майи Санду отошло к блоку ACUM, представитель которого Нику Попеску возглавил министерство иностранных дел и европейской интеграции. По квоте социалистов были назначены вице-премьер по вопросам реинтеграции Василе Шова и министр обороны Павел Войку, что дало возможность президенту Молдовы влиять на внешнюю политику. Так, Войку дважды, в июле и в августе, побывал в Москве, где сделал заявления о возобновлении военного сотрудничества с Россией.
Недолго продлился и «идеологический» мораторий, свидетельством чему стало намерение Игоря Додона отпраздновать 75-летие «освобождение Молдовы от фашистских захватчиков». Часть молдавских граждан не приемлют советский дискурс истории страны. В свою очередь, Майя Санду выступила с инициативой о провозглашении 23 августа днем памяти жертв тоталитарных режимов. В этот день был подписан «пакт Молотова–Риббентропа», по которому Бессарабия отошла к Советскому Союзу. Кроме того, еще в апреле 2009 года Европейский парламент в своей резолюции «Европейское сознание и тоталитаризм» предложил объявить 23 августа Общеевропейским днем памяти жертв всех тоталитарных и авторитарных режимов. Но на премьер-министра обрушился шквал критики со стороны пророссийских пропагандистов.
Неожиданностью для Майи Санду стала и участия в торжествах Сергея Шойгу. На заседании правительства премьер-министр задала резонный вопрос, почему визит российского министра в Кишинев не был официально согласован с правительством, и потребовала, чтобы министр иностранных дел вызвал посла Молдовы в России для консультаций. Также Санду заявила министру обороны, что Молдова не будет подписывать с Российской Федерацией никакие соглашения в области обороны во время визита Шойгу. В ответ Павел Войку заявил, что российского министра обороны пригласил Игорь Додон.
В итоге получается, что Игорь Додон не только нарушил им же инициированный мораторий на «идеологические и геополитические разногласия», но еще и в обход правительства пригласил российского министра обороны.
Визит Шойгу вполне согласуется с предыдущей активностью президента Молдовы в приднестровском вопросе. Ранее Игорь Додон заявил, что в стране сложились благоприятные условия для решения приднестровской проблемы. К ним он отнес внутренний консенсус политических сил, представленных в правительстве страны, а также поддержку, оказываемую нынешнему парламентскому большинству западными партнерами Молдовы, Россией «и другими внешними силами». Вице-премьер по реинтеграции Василе Шова, в свою очередь, выступил за создание необходимых условий, чтобы в 2020 году формат «5+2» приступил к политическому урегулированию приднестровского конфликта, т.е. по сути, к вопросу о статусе Приднестровья.
Если сложить элементы пазла, — позицию Лаврова по «особому статусу» Приднестровья, инициативу Шойгу по утилизации боеприпасов, заявление Додона о благоприятных условиях — то складывается любопытная картина. Ее суть: Россия стремится воспользоваться сложившейся выгодной политической конъюнктурой, обеспечить решение приднестровского конфликта на российских условиях и окончательное возвращение Молдовы в сферу российского влияния. А заодно — обкатать модель для Украины.
Однако на этом пути есть и препятствия. Приднестровская элита не горит желанием менять существующий порядок и расставаться с экономическими преференциями, которые им дает статус непризнанной республики и «серой зоны». На словах приднестровское руководство более пророссийское, чем сами россияне, на деле же оно не в восторге от российских инициатив. Никакой политики, только бизнес. Так, процитированное выше высказывание Лаврова были показано по приднестровскому телевидению в урезанном виде, без упоминания об «особом статусе» в составе Молдовы.
У Москвы есть рычаги влияния и на приднестровскую элиту. Можно, например, заставить Приднестровье платить за российский газ (сейчас непризнанная республика потребляет российский газ, но не платит за него). Игорь Додон как раз намерен поговорить в ближайшее время с Владимиром Путиным о новом договоре по газовым поставкам в Молдову.
Неясна позиция Запада. Хотя не исключено, что российская инициатива по боеприпасам будет воспринята позитивно. Опыт приднестровского урегулирования демонстрирует немало примеров, когда европейские партнеры оказывали давление на молдавскую сторону, заставляя ее принимать не лучшие компромиссные решения.
Активность России на приднестровском направлении после многих лет настораживает, равно как и возрастающее влияние Игоря Додона на внутреннюю и внешнюю политику Молдовы. С одной стороны, тот факт, что разморозится процесс сокращения российских арсеналов, не может не радовать. С другой — пока остается без ответа, какую цену потребует Россия.
Артем Филипенко
Источник
