Одесский морской вокзал знают во всем мире. Еще не так давно, до начала пандемии коронавируса, здесь швартовались пассажирские лайнеры под флагами разных стран. И на причалах морского вокзала звучала английская, французская, немецкая, итальянская, греческая и даже японская речь.

Но когда я прихожу на морской вокзал полюбоваться Воронцовским маяком, от которого многие годы уходил в дальние плавания, и подышать незагазованным автомобильными выхлопами свежим воздухом родного Черного моря, то вспоминаю уже далекие советские времена, когда этого вокзала не было и в помине, а в порту была старая пристань, которую называли Крымской. А называли ее так потому, что каждый день от этой пристани отходило по Крымско-Кавказской линии очередное пассажирское судно: «Украина», «Грузия», «Россия», «Львов», «Победа», «Адмирал Нахимов», «Аджария», «Колхида».

А фамилии капитанов этих судов знала вся Одесса. На «Украине» капитаном был И. Манн, на «Грузии» — Э. Гогитидзе, на «России» — А. Сорока, на «Львове» — М. Григор, на «Победе» — И. Письменный, на «Адмирале Нахимове» — А. Соболев, на «Аджарии» — А. Назаренко, на «Колхиде» — Родриго Эрнандес. По национальности капитаны были русскими, украинцами, капитан Гогитидзе был грузином, а капитан «Колхиды» — испанцем.

…18 июля 1936 года в эфире прозвучала короткая фраза: «Над всей Испанией безоблачное небо». Это был сигнал к началу фашистского мятежа, поднятого испанским генералом Франко против законного республиканского правительства, в котором преобладали коммунисты. С этого дня в Испании началась жестокая гражданская война. Длилась она до 1939 года и закончилась поражением республиканцев. С 1939-го по 1975 годы, до самой смерти генерала Франко, в Испании правил фашистский режим.

В годы той войны Франко помогали главы фашистских государств Германии и Италии — Гитлер и Муссолини, а республиканцам — Советский Союз.

Армады немецких и итальянских самолетов безжалостно бомбили испанские города — Мадрид, Барселону, Валенсию, которые удерживались республиканцами. И под развалинами разрушенных домов гибли тысячи людей. Военные корабли Франко арестовывали у берегов Испании советские суда с грузами для республиканцев, а то и топили их.

Так, в 1937 году был потоплен теплоход Черноморского пароходства «Комсомол». Экипаж успел высадиться на шлюпки, но моряков подняли на борт франкистского крейсера, который и потопил орудийными залпами советское судно. Экипаж «Комсомола» во главе с капитаном А. Мезенцевым доставили на остров Пальма-де-Майорка и заточили в мрачной средневековой тюрьме «Санта-Мария».

В этой тюрьме моряки провели полтора года, подвергаясь пыткам и издевательствам. Матрос теплохода Иван Гайдаенко, ставший впоследствии известным советским писателем-маринистом, написал об этих событиях роман, который так и назвал — «Санта-Мария».

Так вот, в декабре 1936 года в Одессу пришел испанский теплоход «Ciudad de Tarragona», на борту были дети, чьи родители погибли или на фронте, или в результате ожесточенных бомбардировок мирных городов. Капитаном теплохода был 36-летний моряк Эрнандес.

Придя в Одессу, капитан узнал, что генерал Франко за вывоз детей в Советский Союз приговорил его заочно к смертной казни. Поэтому возвратиться на родину Эрнандес не мог и попросил у советского правительства политическое убежище.

Из Одессы испанские дети разъехались по разным городам СССР. Со временем они получили в учебных заведениях приютившей их страны хорошее образование и достойные профессии.

А капитан Эрнандес остался жить в Одессе. Теплоход «Ciudad de Tarragona» вступил в строй судов Черноморского пароходства и был переименован во «Львов». Плавал он между портами Черного моря, не выходя за Босфор.

После нападения нацистской Германии на Советский Союз теплоход «Львов» стал плавучим госпиталем, вывозя из осажденной фашистами Одессы, а потом из Севастополя раненых, доставляя их в порты Кавказа. За годы войны теплоход многократно подвергался нападению немецких самолетов, но благодаря мужеству и умелым действиям капитана оставался на плаву. За свои героические рейсы Указом Президиума Верховного Совета СССР теплоход был награжден орденом Боевого Красного Знамени.

По окончании войны, когда начал восстанавливаться флот Черноморского пароходства, капитан Эрнандес, получил назначение на пассажирский теплоход «Колхида», работавший постоянно на Крымско-Кавказской линии. Женился. Жену звали Ефросинья. Фрося. Но выйдя замуж за испанца, она стала называть себя Флорой.

В скором времени жене капитана пришлось лететь в Москву вот по какой причине. В СССР на каждом судне обязательно был помполит — помощник капитана по политической части. Но свободолюбивый испанец не терпел над собой никакого контроля. И слыл в пароходстве самым неудобным капитаном. После каждого рейса он списывал очередного помполита.

Кончилось это тем, что из областного комитета партии поступила в пароходство команда — снять с капитанского мостика «Колхиды» этого строптивого испанца. Вот по этой причине жена Эрнандеса летала в Москву к жившей в эмиграции в советской столице генеральному секретарю коммунистической партии Испании Долорес Ибаррури. Сын ее — военный летчик — погиб в воздушном бою под Сталинградом.

К кому из членов советского правительства обращалась Долорес Ибаррури — не знаю, но из Москвы поступила команда: вернуть Эрнандеса на «Колхиду».

Не помню, по какому поводу газета «Моряк» решила напечатать очерк о капитане Эрнандесе. В те годы я постоянно печатался в этой газете. Заместитель главного редактора Яков Григорьевич Кравцов, который в 20-х годах прошлого века вместе с К. Паустовским начинал работать в «Моряке», попросил меня встретиться с капитаном «Колхиды» и взять у него интервью. Для этого он выдал мне удостоверение внештатного сотрудника газеты.

Моя соседка работала в отделе кадров пароходства. И прежде, чем встретиться с капитаном, я попросил ее дать мне прочитать его личное дело. Из личного дела капитана Эрнандеса я узнал, что родился он в 1899 году в рыбачьей деревушке недалеко от Барселоны. С детства полюбил море. Он закончил в Барселоне морскую академию, плавал штурманом на торговых судах Испании, а потом и капитаном.

«Колхида» стояла в ремонте. Я пришел на судно и попросил вахтенного штурмана доложить капитану, что с ним хочет побеседовать корреспондент «Моряка». Эрнандес принял меня в своей просторной каюте, предупредив, что времени у него мало, так как он должен идти на совещание.

Несмотря на возраст, это был спортивного вида моложавый человек с густой гривой седых волос. Во всем его облике чувствовалась интеллигентность. И всем своим видом он напоминал мне аристократа из старинных испанских романов.

По-русски он говорил с небольшим акцентом. Из всего тогдашнего разговора я помню только, как спросил его, что главное в работе капитана. И помню ответ: «Главное — чувствовать свое судно, как живой организм, и уважать тех, с кем работаешь».

Второй раз я увидел Эрнандеса в 1956 году на старой Крымской пристани, откуда уходил в Испанию пассажирский теплоход «Крым», на котором возвращались на родину те самые дети, которых 20 лет назад, в 1936 году, встретила Одесса. Впрочем, в Испанию уезжали уже не дети, а взрослые люди. Перед отплытием теплохода на пристани состоялся митинг. Провожать испанцев прилетела из Москвы Долорес Ибаррури. После ее страстного выступления на трибуну с прощальными речами подымались представители одесской общественности и сами испанцы, благодарившие советских людей за все, что они для них сделали. На этом митинге выступал и бывший узник тюрьмы «Санта-Мария» писатель Иван Петрович Гайдаенко.

В Испании правил еще фашистский режим генерала Франко. И капитан Эрнандес, приговоренный заочно к смертной казни, вернуться в Испанию не мог.

Когда «Крым» начал отходить от причала, я посмотрел на Эрнандеса — в глазах у него стояли слезы. Уже все провожавшие разошлись, теплоход был далеко за маяком, все дальше и дальше уходя в море, а Эрнандес, все стоял и стоял, глядя вслед теплоходу — на старой Крымской пристани в ставшей для него родной Одессе…