Наше національство зовсім уже не таке мирне.

Послухайте, з якою ненавистю говорять іноді наші люди про Москалів, Поляків, Жидів, і подумайте, що б сталось з тими сусідами нашими на Украйiні, коли б удалось нашим національникам узяти уряд на Украйiні в своi руки. Яке б вони їм «обукрайiненє приписали!

М. Драгоманов, Чудацки думки

Термин «мазепинцы», забытый нашими современниками за 70 с лишним лет Советской власти, сегодня снова становится весьма актуальным и злободневным, так как население Украины при нынешней власти поставлено перед проблемой размежевания и даже раскола по политическим взглядам. Такое размежевание существовало уже в начале ХХ века в Галиции. Тогда «не титульное» население австро-венгерской провинции так же разделялось на «русинов» и «мазепинцев», что особенно ярко и драматически проявилось накануне Первой мировой войны, но об этом позднее. Ныне это, чисто галицкое противостояние, перенесено на всю современную Украину.

Президент В. Ющенко со своим «идеологическим отделом» пытался навязать украинскому народу в качестве официальной, государственной идеологии, именно «ма-зепинщину» в е? классическом варианте. В основе этой идеологии лежит, прежде всего, ненависть к России и русским, а в качестве знамени или «символа веры» (лейбла, фетиша, брэнда, проекта, как принято нын-че говорить) взят образ гетмана Мазепы Колединского с приклеенным ему ярлыком «отца-основателя украинской государственности».

Неискушенному украинскому гражданину, родившемуся во второй половине ХХ века, слово «мазепинец» может показаться архаичным и потерявшим свое? значение. Однако все не так просто, как кажется на первый взгляд.

С приходом Ющенко о гетмане Мазепе мы слышим ежедневно и постоянно. Создается культ гетмана Мазепы и столицы Батурина. Его портрет украшает современную

10-гривневую купюру, в его честь сегодня называют улицы, возводят памятники и проводят научные конференции, его предательство и поражение отмечается сегодня как государственный праздник на высшем уровне. (Весьма характерное явление для ющенковской идеологии — мы празднуем и отмечаем сегодня все позорные и негативные, могильно-некрофильные события нашей истории: поражение Мазепы под Полтавой, 300-летие разорения Батурина, поражение под Крутами, разгром банд УПА, «Голодомор» и другие подобные явления, кладбищенскими крестами усеяна сегодня вся Украина). Так же, как нам когда-то с детства внушали, что Ленин таскал бревна на субботнике и любил детей, так сегодня нашим школьникам с 5-го класса внушают, что «Иван Мазепа самый великий украинец, единственно он стремился сделать Украину великим европейским государством, освободить из-под гнета Московского царства». На международной конференции, проходившей в Киеве в ноябре 2008 года и посвященной «эпохе гетмана Ивана Мазепы в европейской истории..», В. Ющенко так обозначил главные цели и приоритеты новой идеологии: «Стремление Ивана Мазепы защитить национальную свободу и духовные ценности, добыть в борьбе и возродить государство Украину должно стать для нашего народа примером верного служения Родине». Это должно было, по мнению Ющенко, объяснить и оправдать его евроатлантичес-кий выбор и стремление в НАТО, что само собой предполагает отвержение России как союзника и партнера.

О Мазепе написано много, написано противоречиво и не всегда правдиво. Безусловно, он вошел в историю как гетман, личность незаурядная, как самый богатый олигарх и землевладелец Европы. При его содействии строились церкви, он жертвовал даже на Гроб Господень в Иерусалиме, но почему же тогда в памяти народной (песни) он упоминается, как «клятый Мазепа» и великий Предатель (Иуда), его могилы не существует. «История подтверждает: он действительно умер, заеденный вшами, так как он действительно не мылся, потому что на его теле были спрятаны золотые украшения». (Сергей Смолянников, «Иван Мазепа»).

Но повествование моё не о самом Мазепе, а о таком национально-политическом явлении, как «мазепинщина» и «мазепинцы», которое реально существует, но о котором не говорят вслух.

В 1932 году, за границей, во Львове, была опубликована книжица Илька Бор-щака под названием «ВЕЛИКИЙ МАZЕ-ПИNЕЦЬ ГРИГОР ОРЛИК, ГЕNЕРАЛ — ПОРУЧNИК ЛЮДОВИКА XV», из серии «Франция и Украина». (Книга была переиздана в Киеве в 1991 году, во времена эйфории от «незалежности», тиражом 100000 экз.). В книге автор восторженно повествует о сыне любимчика гетмана Мазепы Пилипа Орлика — Григории, которого Мазепа сам и крестил. Крестной (кумой Мазепы) была жена генерального писаря Василия Кочубея. Самого Кочубея вскоре Мазепа казнит, а его дочку и свою вторую крестницу возьмет в жены. После поражения Карла XII под Полтавой, побеждённый король бежал на юг, к татарам и туркам, вместе со своим 20-тысячным войском, куда, помимо шведов, входили поляки, волохи (молдаване) и мазепинцы. Тогда это были представители казацкой верхушки, изменившие своему царю и последовавшие за Мазепой. Вполне понятна и объяснима их ненависть к победителю; это поражение лишило их всего — и родины, и социального статуса, а главное — богатства и власти. В этом же обозе, состоявшем из небедных в прошлом представителей казацкой старшины, был и маленький Григорий с отцом, который воспитывался уже как ярый ненавистник русского царя Петра, только начинавшего своё триумфальное шествие по просторам Татарии и Турции. Вскоре русский царь и его последователи завоюют эти земли и присоединят их к России, те земли, которые сегодня называют Украиной, но где тогда, на турецко-татарской территории, скрывались от победителей Карл XII и Мазепа с Орликом. Как нелепо выглядит это сегодня — Петр I отвоёвывал у татар и турок Северное Причерноморье, чему Мазепа и Орлик всячески препятствовали, будучи союзниками турок. То есть русский царь воевал за те земли, которые отошли сегодня к Украине, но именно Мазепу теперь объявили «освободителем Украины», а Петра — захватчиком и поработителем...

Вот краткий пересказ «Великого мазепинца»:

Много испытаний выпало на долю Григория Орлика — вынужденного эмигранта, осевшего с родителями после поражения в Швеции, но это, по мнению автора, только закалило его в лютой ненависти к России и русскому царю. Какой «справедливый» гнев и какое «логическое» обоснование корней «мазепинщины»? 13-летний Григорий принимает участие в сражении 1715 года против русских и датчан под знаменами Карла ХII. Этим событием он будет гордиться всю свою жизнь.

Но царь Петр I не желал прощать изменников и преследовал семью Орликов за границей как мог. От одного европейского двора к другому вынужден был мыкать молодой Григорий: Гамбург, Брюссель, Саксония, Варшава, Париж, пока отец его скрывался в Солуни под турецкой опекой...

Однажды, когда Григорий был в Варшаве, то узнал, что к шведскому послу в Польше Цюлиху, другу семьи Орликов, командовавшему в 1709 году под Полтавой полком французских драгунов в шведской армии, приехали некоторые старшины из Гетьманщины, чтобы узнать, навсегда ли Швеция отказалась от планов завоевания их земель и где находится сам Пилип Орлик. Молодой Григорий четко сориентировался в ситуации и решил срочно объединить все антироссийские силы мазепинской эмиграции с такими вот представителями «оппозиции на местах», чтобы под руководством своего отца, «законно обраного повірника Козацької Нації (текст оригинала сохранен), направить военную силу запорожских казаков против царя, то есть для организации военного восстания. Но такое восстание немыслимо было без поддержки турок и Европы, в первую очередь — Франции, которая тогда имела свои виды на Босфор. Между прочим, Франция в тот период, после ухода со сцены Швеции, была самой сильной европейской державой.

Новоукраинские «историки-патриоты» видят в Полтавской битве одну из первых попыток разрыва «Украины» с Россией при помощи иностранного влияния врагов России (шведов). Заметим, Украины, как государства, ни тогда, ни потом не существовало. Объединять или выделять (отделять) было нечего. Не было ни границ, ни государственной организации, а был интернациональный казацкий сброд, называемый «Козацкой Нацией». Причем Мазепа, что уже давно доказано, начиная с Костомарова, не исповедовал никакой национальной идеи, был беспринципным прагматиком и предавал всех, кого только было выгодно предать. Костомаров объективно констатировал, что «целью Мазепы в этих переговорах (с Карлом XII и Станиславом Лещинским. — Ред.) было продать Украину Польше в обмен на вновь создаваемое княжество в Белоруссии, где бы Мазепа был полновластным князем, признающим формальную зависимость от польского короля». Вот и вся «украинская государственность».

Вторую попытку захвата власти в Гетьманщине решил использовать «великий мазепинец» Григорий Орлик. К месту сказать, всего таких неудачных попыток в истории «мазепинщины» будет несколько: в 1918-м с помощью немцев, в 1943-м, с их же помощью, но только в 2004-м «мазепинцам» удалось-таки добиться желаемого успеха и захватить власть, но уже при помощи денег и поддержки США.

Автор книги, судя по всему, также истинный «мазепинец», повествуя от имени Григория, неоднократно говорит о «Казацкой Нации», то есть никаких «украинцев» тогда еще не знали, или не желали знать, по крайней мере Григорий Орлик к таковым ни себя, ни своих близких не причислял. Ни о каком «украинском патриотизме» Григория речь также не идёт, не говоря уже о желании создать суверенное, независимое государство. Даже сам посол Швеции, характеризуя младшего Орлика, говорил о его фанатичной преданности славной памяти Карла XII и не более того.

Но вернёмся к повествованию. Григорий из Варшавы едет в Париж с рекомендательными письмами от французского посла — маркиза де Монти, который просит короля поспособствовать вызволению старшего Орлика из «Солунского пленения». Главный аргумент посла, по мнению автора: ..Орлик дуже здібна людина і особисто ненавидить москалів» (текст оригинала). Посол также поясняет, почему Орлик оказался в Порте, -русский царь не захотел включить Орлика в амнистию Ништадтского договора, поэтому он вынужден был поселиться в Царьграде, где Оттоманская Порта до сих пор платит ему жалование, но недостаточное. В завершение посол еще раз отмечает заслуги отца Григория: «Ми знаємо гетьмана як людину великої ворожнечі до москалів, розумну й відважну, дуже поважну і люблену між козаками, яким цар відібрав майже всі їх давнішні вольності...».

Из этого письма очевидно, какие критерии ценятся автором прежде всего: чтобы быть настоящим «мазепинцем», настоящим представителем «українського самостійного руху», нужно ненавидеть москалей. Опять же, замечу, что слова «украинский» и «Украина» автор применяет только повествуя от своего имени, говоря же от имени своих героев или ссылаясь на документы, он употребляет определение «Казацкая Нация», а Орлика именует также и «Шефом Казацкой Нации» и ничего другого.

11 декабря 1729 года министр иностранных дел Франции Шовелен принял Григория Орлика, который поведал о том, что русский царь не хочет видеть на польском престоле Станислава Лещинс-кого, тогда как его дочь — жена французского короля Людовика ХV. Эта интрижка — главный аргумент против «москалей». Восстание на Казатчине и Крыму, поддержанное Портой, поможет посадить на польский престол французского избранника Лещинского в пику России. Вопрос за малым — освободить Пилипа Орлика и отправить его в Крым для поднятия Крымской Сечи против России.

Миссия сына была вскоре блестяще исполнена, он повидался с отцом, который составил замечательную, с точки зрения автора, знаменитую инструкцию Пилипа Орлика. Приведу ключевой момент инструкции, в котором старший Орлик обращается к турецкому визиру: «Пресвітла Порта має інтерес, щоби ії сусідом на цьому морі був дружній нарід, бо інакше Москва колись запанує над Тим морем й тоді, зруйнувавши Кримську Державу, просунеться на морські володіння Порти, де знайде собі прихільників греків. Все це тверджу не з самих чистих міркувань, а на підставі певних фактів: чував я не раз від пок. Гетьмана Мазепи, цо небіжчик цар мав такі наміри» (стр. 27). Вот так шведско-турецко-польско-французскоподданный гетман Пилип Орлик хотел не допустить завоевания Крыма православными русскими, а оставить его за мусульманами-турками. Ему была больше по душе татарско-турецкая Крымская Держава, дружественная Порте. Почему же сегодня «верные мазепинцы» так судорожно вцепились в Крым и считают его исконно украинской землёй?

Далее, как бы забыв о главной теме своего повествования, автор пишет о крымском городе Кафа, откуда тысячами вывозили в Порту невольников с Казатчины:

«То була дійсно «Проклята Кафа» козацьких дум, де «цілі отари бідолашних не-вольників відганяють з базару просто на кораблі. Не місто, а огидна й зажерлива прірва, що п'є нашу кров».

Таке писав майже двісті років перед Григором Михайло Литвин, про цю Кафу, куди 25-го липня 1732 року дістався хрещеник Мазепи.

І такою була ще Кафа ціле століття. Але тепер син і відпоручник наступника Мазепи приїжджав, як намірений союзник хана, до якого віднині Москва через Україну простягла вже свої зажерливі руки...».

Далее автор приводит отрывок из письма Григория отцу: «Я здригнувся, побачивши переді мною як на долоні цю Кафу, бо згадав, скільки тут пропало нашого народу — за ріжних часів і ще недавно, коли татари Вас зрадили під час походу на Україну» (стр. 46).

Так вот за союз с кем против москалей выступали «великие мазепинцы», так вот в союзе с кем против москалей готовы были они драться, за дружественную Турции Крымскую Державу, которая бочками пила казацкую кровь, превращая их в рабов и увозя в неволю тысячами...

В Бахчисарае «дипломат» Григорий Орлик, владеющий татарским языком, встречается с крымским ханом, который беседует с ним лежа. Григорий сразу же поведал хану, что: «Козацька Нація відкидає назавжди панування московське та польське і що вона воліє мати союзний договір з Кримською державою. Ця остання має також повний інтерес у цьому союзі, бо московська могутність росте надзвичайно буйно». Татары дают согласие на войну с москалями.

1 февраля 1733 года умирает польский король Август II. Начинается борьба за польское наследство. Петербург и Вена хотят видеть на польском престоле сына умершего короля, а Париж — Станислава Лещинского, тестя Людовика XV.

Григорий Орлик мчится в Варшаву, затем в Царьград. Он служит Франции, а французам нужна интервенция Турции и Татарии в Россию. Он верно служит французскому королю, он уже старшина французской гвардии. Он тайно перевозит Лещинского через Германию в Польшу, где его сразу же провозглашают королем Польским и Великим Князем Литвы. Так «великий мазепинец» Григорий Орлик помог Франции поставить на польский престол своего ставленника. В награду он получил от короля бриллиант, стоимостью 10 тыс. экю, а от благодарной королевы — свой портрет, украшенный самоцветами.

Тем временем противники Лещинского организовали сопротивление новому королю, их поддержала Россия. Франция объявила войну России. Теперь ей была очень кстати диверсия татар и запорожцев на юге России (автор называет это действо именно «диверсией» и никак иначе). Турки отпускают П. Орлика для организации и проведения операции.

В эмиграции Пилип Орлик пишет свой знаменитый «Манифест». Как раньше Мазепа восхвалял наивеличайшего полководца и короля шведского, так теперь Орлик восхваляет короля французского: «Найяснейший Король французский, найсильнейший и найпотужнейший в целом христианстве, непобедимый монарх, соединившийся с Королевским Величеством Гишпанским... против Москвы..», вещает «Вождь Казацкой Нации» на чистом русском языке. Всю силу своего ораторского искусства опальный гетман использует на то, чтобы показать, что чуть ли не весь мир идёт войной на Московщину, не он один.., что москали — главные враги, что после войны со шведами москали отменили все казацкие вольности... В случае победы над Россией, Войско Запорожское переходит из-под юрисдикции России к Турции, причем неизвестно на каких условиях, но это заведомо лучше. Не жалел красноречия П. Орлик, но народ не пошел за ним. Все интриги его сына, все дипломатические ухищрения и действия оказались напрасными. С помощью французских и турецких денег П. Орлику удаётся всё же

собрать вокруг себя часть запорожцев, его сыну Григорию даже удаётся тайно пробраться на Гетьманщину и провести определённую работу среди местных «мазепинцев» и даже масонов, каким был генерал Джеймс Кейт (английский эмигрант на российской службе), но результат был ничтожный.

Тогда Григорий решается на отчаянный шаг. Он предлагает королю Франции услуги казаков как противовес немецким гусарам, которые время от времени беспокоят Францию. Он предлагает перенести Сечь на Запад. Рейнских сечевых казаков можно будет использовать как наёмную армию в интересах Франции, а его отец эту армию возглавит. То есть опять мы видим чаяния «мазепинцев» — какая «ненька», какая Украина, какая государственность..? Григорий пишет французскому королю, что «казацька нація» не имеет ничего против того, чтобы организовать свою «Сечь» в любой другой стране (стр. 62) и они будут воевать за эту страну как наёмники, им больше ничего-то и не надо. Но этому воспротивилась Порта, которую совсем не устраивало, что их штатные наёмники-запорожцы перейдут на штатную службу ко французскому королю. Великий Визир устроил Орлику-старшему хорошую трёпку, ишь чего удумал! «Гетьман» только и мог сказать в своё оправдание, что, мол, Франция — союзник Порты, поэтому он так с сыном и распоясался в своём вольнодумии. Автор с сожалением пишет: «Проект таким чином занедбано. Старий Рейн так і не побачив Запорожців і не став для Січі тим, чим пізніше Дунай і Кубань». Вот такой он, мазепинский патриотизм — хоть Дунай, хоть Рейн, хоть Кубань — все равно, лишь бы хозяин платил исправно. Однако надежды «орликов» на русско-турецкую войну не оправдались: война закончилась скорым поражением турок. К России отходили Кубань, Азов, Очаков, Кинбурн. Россия потребовала, чтобы Молдавия и Валахия стали независимыми от Порты, от турецкой зависимости освобождались Крым и Бессарабия, а также Сербия и Босния, от которых Порта должна была отказаться. Это был раздел Турции, которая, с подачи наших героев, переоценила свои возможности. Но Григорий не унимался в своём неутомимом рвении, он умолял турок занять Правобережье, а именно Белую Церковь и Умань, так как это ключевые пункты, но этому противилась Польша. И всё-таки Франция вынудила Порту возобновить войну с Россией. В мае 1738 года турецкий визир встречается таки с Орликом-старшим и обещает ему за преданность и верное служение «реставрировать его в прерогативах шефа Казацкой Нации». Но сиим чаяниям так и не суждено было осуществиться. Закономерный ход истории не остановить. Турция опять проиграла.

А что наши герои? В 1741 году Швеция объявляет войну России. Они сразу же переметнулись к старым врагам России — шведам. Григорий пишет письмо шведскому королю, предлагая свои услуги, кроме того, он напоминал о должке — в 1720 году шведское правительство обязалось выплачивать его отцу 5 тыс. экю. С этими деньгами он сможет организовать восстание на «Украине» (как это до них «с успехом» уже организовал Мазепа), и его отец станет наконец шефом «Казацкой Нации»! Но не суждено было «завзятому Мазепиньцю» (так называет его автор) стать шефом. «Сумні були останні роки цього завзятого Мазепиньця. Він теж чекав шведсько-російської війни і посилав листи в далекий Стокгольм з Бухарешту й Яс, де перебував. Прийшов час його агонії на кордонах України. 26 травня 1742 року Пилип Орлик помер у Яссах. Помер у нужді, й молдавський господар Маврокардато... улаштував йому бучний похорон».

После смерти отца Григорий продолжал интриговать против России, но

его никто уже не воспринимал всерьез, Франция налаживала с Россией нормальные отношения. Его мать, Анна Герцик, выхлопотала с помощью сына себе пожизненную пенсию у шведского короля за их семейные заслуги перед шведской короной. Григорий продолжал служить во французской армии, где дослужился до полковника и получил хорошую пенсию. Потом он занялся архивами отца. В 1747 году он удачно женился, став графом. Родословная жены поднимает его достаточно высоко по социальной лестнице — его назначают командовать драгунским полком. Тут, в Лотарингии, в замке Дентевиль, Григорий пытался даже написать историю «Украины», но слишком мала была для него эта «Украина» по сравнению с ним самим и его отцом. Затем он с головой посвящает себя ратному делу, дослуживается до генерал-поручика и принимает участие в Семилетней войне на стороне Франции (о ирония судьбы, Франция — союзница России!). Здесь Григорий проявляет героизм, его снова награждают. А 14 ноября 1759 года «граф Григорий Орлик, генерал-поручник, кавалер шведского ордена меча св. Луи, умер в действующей французской армии...». Могила его неизвестна, как и неизвестна потомкам могила его отца.

В сердцах автор пишет: «Ось так на чужій країні, за чужу справу помер син гетьмана Орлика, якому доля не дозволила жертвувати життя за батьківщину. Помер між чужими людьми, хоч і такими, що високо шанували цього видатного українця. Далеко від запашних дніпрових степів, на берегах старого Рейну помер той, якого хрестним батьком був Іван Мазепа», (стр.88).

Как много закономерного и даже знаменательного в этом пафосном окончании истории весьма, может быть, замечательного человека. Родился в процветающем и богатом Батурине, сын богатых и влиятельных родителей, крещен высшим должностным лицом — гетманом, сей славный муж так бесполезно и грустно закончил свой путь. Геройски погиб за чужое дело и был закопан в землю, как собака. Талантливый дипломат, боевой генерал, граф, кавалер боевых орденов... ушел в никуда.

Такова печальная участь всех, без исключения, «мазепинцев». Но только они этого не понимают. Автор книги так и не признаётся сам себе, что жизнь этого незаурядного человека прожита зря, ибо идеи, руководимые им, были заведомо ущербны и бесплодны. Что руководило им на протяжении всей жизни? Ненависть к России, которая обидела его отца. Личная обида и жажда мести, — вот его жизненные ориентиры. Жажда мести, даже не за свои ошибки, а за ошибки своего отца — не оставляла ему выбора. Ненависть — плохой спутник по жизни. И он пошел по пути предателя-отца. Его отец также пошел по пути, указанному предателем Мазепой. Судьба предоставила ему шанс доказать свою правоту. И он пришел в бесславный тупик. Кто помнит о нем во Франции? Кто знает о нем в Украине? Он был эмигрантом в «дияспоре», он им и остался.

Но он был «мазепинцем»! И только истинные «мазепинцы», живущие в «дияспоре» и ненавидящие Россию, могут это по достоинству оценить, ибо и они, живущие без родины, продолжают ненавидеть Россию уже непонятно за что, но ненавидят люто, до самозабвения. Да ладно бы они ненавидели себе тихонько, под одеялом, однако сегодня они захватили власть в Украине и ведут за собой всех, как слепых щенят, ведут как «Великий Мазепинец» Пилип Орлик вел своего сына.