Еще двадцать лет назад в Одессе работало больше сотни детских лагерей. Сегодня осталось меньше полутора десятков. Из них полноценно функционируют только четыре. «Космос» и «Дружба» в этом году оздоравливали ребят всего одну смену, а одесский «Орленок», что на 15-й станции Фонтана, и вовсе не открылся: на воротах учреждения висит замок.. За ним — неухоженная территория и горы мусора. А там, где раньше располагались спортивные площадки, сейчас строятся виллы.

— Наши хозяева хотят тихо и спокойно жить, а от детей здесь шума много было, — рассуждает охранник коттеджного поселка. — Может, поэтому и прикрыли. Помню, год назад на заборе объявление висело, что участки продаются. Наверное, купил уже кто-то, земля-то хорошая.

Начальник лагеря Елена Шуть отказалась комментировать ситуацию. Всю неделю она переносила встречу, а потом и вовсе не стала разговаривать. А директор предприятия «Магнолия», в собственности которого находится лагерь, сказал, что «Орленок» официально закрылся на реконструкцию.

—'Условия были ужасные, и все эти годы он держался только на моем энтузиазме, — уверяет директор ООО «Магнолия» Джан Джанагаев. — Когда заводу «Краян», где я работал замдиректором, пришли «кранты», я забрал лагерь под себя, чтобы его вытянуть. Ко мне и СБУ, и прокуратура, и кто только не наведывался, а прошлой осенью СЭС запретила нам работать.

Теперь инвестировать деньги в проект реконструкции вместе с «Магнолией» будет еще одна компания. Там посчитали, что дешевле все перестроить, чем восстанавливать старое здание. Джанагаев обещает новые корпуса с утеплением, современные душевые и мебель. Но когда все это появится, и появится ли вообще, неизвестно. Тем не менее проекта до сих пор нет. Напоследок директор попросил «не поднимать шум зря» — дескать, лагерь все равно в ближайшем будущем не заработает.

СЕМЬ ЛЕТ БОРОЛИСЬ С ИНВЕСТОРАМИ

За стеной детского лагеря «Юный романтик», где еще недавно размещалась другая детская здравница — «Маяк», сегодня красуются шикарные особняки.

— Сперва у соседей появился инвестор, который обещал сделать из лагеря конфетку, а потом приехали бульдозеры и за одну ночь сровняли с землей старинный парк, разобрали корпуса, — со слезами на глазах вспоминает начальник «Юного романтика» Вера Корниенко. — Потом на месте лагеря вырос настоящий элитный район.

На этом посягательства на территорию детских учреждений не закончились. -Новым жильцам пришлось не по вкусу шумное соседство. Уже не один сезон обитателей лагеря беспокоят рейды милиционеров, которых то и дело вызывают здешние богатеи.

Но если «Маяк», как и десятки других бывших пионерлагерей, отстоять так и не удалось, то «Юный романтик» сумел отбиться от своего инвестора и остаться невредимым. Редкий случай, когда за 7 лет частная компания, претендовавшая на 2,5 гектара курортной земли,проиграла четыре суда и вроде бы оставила базу в покое.

— История тянется с 2002 года, — вспоминает Вера Корниенко. — Тогда власти, минуя все правила, передали наши земли в пользование частной компании. Мы висели на волоске. Генпрокуратура встала на нашу сторону и благодаря этому мы выиграли последние суды.

ПРОВЕРКИ — ЧЕРЕЗ ДЕНЬ

После отравления детей в крымском «Альбатросе» в тех одесских здравницах, что продолжают работать, запретили молоко с наполнителями, кефир, ряженку, йогурт и другие кисломолочные продукты. При попытках хоть как-то сбалансировать рацион недобор по молочным продуктам оборачивается перебором по сахару. Руководители лагерей в растерянности, ведь раньше диету разрабатывали целые научные институты. А сегодня сверху только спускают директивы, невыполнение которых чревато серьезными санкциями. Уже давно не положены свежие овощи и зелень, как и другие продукты, которые не прошли термическую обработку. А на всю привозную продукцию в лагерях требуют дублировать сертификаты. За этим следят с особой тщательностью.

— За 50 рабочих дней у нас было 28 проверок, — говорит Вера Корниенко. — Некоторые из них длились с 9 утра до 11 вечера, другие — по два-три дня. А когда ты все время отвлекаешься на комиссии, то на основное занятие — оздоровление детей — времени почти не остается.

По ее словам, найти повод, чтобы придраться, очень легко. СЭС и Минздрав требуют разные медикаменты. Причем в списках часто находятся весьма далекие от потребностей детского лагеря вещи: хирургические инструменты, километры марли, узкоспециализированные препараты.

— И это при том, что мы работаем со страховыми компаниями, которые обеспечивают нас каретой «скорой помощи» и консультациями узких специалистов, — жалуется начальник детского лагеря. — Тяжело сейчас лагерям выживать.