Я проработал на судах Черноморского пароходства много лет. Многое из тех лет забылось. Теплоход «Аркадий Гайдар», где я трудился старшим механиком, стоял в Египте, на рейде Александрии, куда мы пришли с грузом леса из Финляндии.

Из сообщений по радио мы уже знали о развале Советского Союза. Ночью капитан получил из пароходства распоряжение сменить на судне флаг. И утром того дня экипаж выстроился на кормовой палубе, где по команде капитана Виктора Алексеевича Бовжученко старший помощник капитана Владимир Васильевич Костроменко спустил с кормового флагштока красный флаг несуществующего уже Союза Советских Социалистических Республик и поднял желто-голубой флаг независимой Украины.

А потом боцман, вооружив подвеску, поднялся на трубу и срубил на ней символ СССР — серп и молот, закрасив белой краской опоясывавшую трубу красную полосу.

Так мы вступили в новую жизнь...

Под флагом Украины мы сделали несколько рейсов на Дальний Восток, а потом получили команду взять курс на Индию.

Шли в полной уверенности, что идем под погрузку чая или джута — традиционных товаров индийского экспорта. Но по приходу в порт Бомбей с удивлением узнали, что наш теплоход, имеющий все документы на годность к плаванию, продан индусам на металлолом.

Домой вернулись самолетом. А вскоре стало известно, что судьба, постигшая теплоход «Аркадий Гайдар», постигла и другие суда Черноморского пароходства.

Несколько непроданных судов были отданы под управление иностранным судовладельцам, и на одном из них мне удалось сделать рейс. Экипаж был одесский. Но флаг не украинский, а Багамских островов, порт приписки на корме значился Нассау.

Ходили мы несколько месяцев между Филиппинами и Индонезией. А бункероваться пришли в Сингапур. И тут узнали, что такое новый хозяин.

В советские времена заход в Сингапур для наших моряков был праздником. Здесь получали за весь рейс валюту, и так как на сингапурском Малай-базаре все стоило дешево, загружались «под завязку» всевозможными товарами, которые в те годы имели большой спрос на знаменитом одесском «толчке».

Но когда под флагом Багамских островов мы пришли в Сингапур в надежде получить деньги и купить дефицитные тогда еще у нас товары, то узнали что наш хозяин, грек, управлявший судном из Пирея, денег нам не перевел. А на требование капитана выплатить в Сингапуре экипажу зарплату ответил: «Придете в Пирей, где вас сменит другой экипаж, там и получите деньги».

Но Пирей не Сингапур. И экипаж объявил забастовку.

Приняв бункер, мы еще пять дней стояли на Сингапурском рейде, ожидая, чем закончится ожесточенная переписка между капитаном и нашим хозяином.

В один из этих дней к нам нагрянула полиция с требованием сняться с якоря и покинуть рейд. Полицейских послал наш грек. Но капитан объяснил им причину нежелания экипажа сниматься с якоря, и полицейские, согласившись, что требования наши справедливы, покинули судно.

Наши трюмы были загружены каучуком. Фрахт был высокий. И наш новый хозяин, теряя из-за нашей забастовки большие деньги, поняв, что под его давлением мы из Сингапура не уйдем, зарплату все же перевел. Но по приходу в Пирей, где нам полагался полный расчет, денег не дал, сказав, что переведет в Одессу.

Ждем до сих пор...

Рассказывая о том рейсе, я вспомнил, как в советские времена меня поразил похожий случай. «Аркадий Гайдар» стоял на рейде того же Бомбея в ожидании постановки к причалу. Судов на рейде было много, и ждать пришлось долго.

Как-то утром к нам подошел мотобот со стоявшего невдалеке от нас ржавого неприглядного судна. Флаг на корме мотобота был либерийский. Но моряки, поднявшиеся к нам на борт, оказались югославами.

По их словам, их бросил судовладелец. Больше двух месяцев они стояли на рейде Бомбея без зарплаты, а главное, без продуктов. Перебивались тем, что ездили по рейду, выпрашивая на других судах хоть какое-то пропитание. У нас всего было в избытке, и мы обеспечили их всем необходимым на несколько недель. Но что было с этими бедолагами потом, неизвестно.

А вскоре произошел еще один похожий случай.

Это было в 1976 году в Африке, в Дакаре. В главном порту и столице бывшей французской колонии Сенегале. Грузили мы здесь какао-бобы в мешках на Роттердам. А пришли в Дакар из соседней африканской страны Анголы, где шла гражданская война.

По приходе в порт к нам пришли моряки с брошенного в этом порту судовладельцем небольшого сухогруза под мальтийским флагом. Наши гости были поляки и пришли к нам, как выразился один из них, «за помощью к братьям-славянам». Было их человек пять, бородатых, голодных, изможденных людей. Капитаном у них был грек, который сбежал, забрав судовую кассу. Положение этих людей было отчаянное.

Наша повариха накормила их. А матрос-артельщик, по распоряжению старпома, нагрузил их таким количеством продуктов, что они еле дотащили их до своего «мальтийца».

Повторю, в те годы я был уверен, нас, советских моряков, никогда не постигнет такая судьба.

Но — ошибся...

И вот теперь, когда смотрю с Приморского бульвара на Одесский порт, где стоят у причалов сухогрузы, контейнеровозы и танкеры под флагами разных стран, с болью и обидой думаю: а где же суда под украинским флагом? Почему у страны, имеющей прекрасные порты на Дунае, Черном и Азовском морях, имеющей судостроительные заводы в Николаеве и Херсоне, где еще с царских времен строились мощные военные корабли и торговые суда, у страны, имеющей мореходные училища и Морскую академию, а главное — многовековую историю морского судоходства, нет своего торгового флота?

Сегодня украинские моряки обивают пороги крюинговых компаний в надежде получить работу под чужим флагом. Неужели так будет всегда?..