«Зависимые от независимости» — это документальный фильм о нашем городе и о людях, живущих в нем, созданный по авторской идее Лены Ротари.

Творческая группа: режиссер Вла­димир Омельченко — участник АТО, операторы — Дмитрий Бондаренко, Никита Крячко, Вадим Тонкушин, Андрей Кульба.

Лена — известный волонтер. Ее журналистский стаж — 18 лет. С 2014 по 2017 возглавляла службу новостей на 7-м одесском телеканале. В планах Лены Ротари выпустить расширенную версию документалки. Автор собирается развивать и другие острые для Одессы темы.

Фильм-портрет Одессы, построенный на интервью Лены с самыми разными людьми: фотографом Борисом Бухманом, блогером Еленой Добровольской, историком Александром Бабичем, Натальей Михайленко, Анной Филимоновой и другими людьми разных возрастов, профессий и религий, которые сегодня создают историю независимой Украины.

Авторы смогли показать характер одесситов во всем его многообразии, обратив внимание на их «болезни», а также на то, что Одессе еще надо расти до того, что называют «европейская толерантность».

«Мы хотели показать, как изменилась Одесса за годы независимости, какие сегодня одесситы, изменились они или, возможно, нет. Независимость страны — это не просто акт провозглашения. Это ее люди и их желание быть свободными. Как мы изменились и что еще нам надо поменять? Это правда об Одессе и ее людях, а правда, она не всегда приятная. Независимость страны начинается с нас», — сказала Лена Ротари на презентации своего проекта в библиотеке им. Грушевского, где авторы и герои фильма собрались, чтобы поделиться со зрителями своими мыслями.

Просмотр фильма занял тридцать минут, а обсуждение, обмен впечатлениями, чувствами и переживаниями всех присутствующих еще два часа, при этом никто не хотел расходиться. И я решила воспользоваться этой атмосферой и поинтересоваться тем, что казалось мне важным.

- Герои дополняют друг друга, отчего фильм оставляет впечатление диалога, но чувствуется также и какая-то недосказанность.

Ротари: Интервью с ними беспощадно резал режиссер.

- Это касалось картинки или смысловой нагрузки?

Ротари: Много было важных и интересных мыслей, которые можно было разобрать на цитаты. О том, что у нас не хватает культуры и знаний по истории, которую в Советском союзе изучали как «историю обществоведения». Помню, мне, например, долго было непонятно, как так, что «война началась в 1941», а мой дед, призванный на войну пропал без вести в 1940…

У Бориса Бухмана было про 2 мая: он говорил, что счастлив, что это произошло в нашем городе. И понятно, что кто-то мог это неправильно понять. У Елены была фраза по поводу «понаехавших» — «А что делать с Ланжероном, Маразли и другими?…», у Саши было об абсолютной кальке истории, о том как все повторяется и что нам нужно думать о том времени, когда придут ребята с войны и чем их занять. Он говорил, что не может спать от мысли, что столько людей погибло и как это восполнить…

Я плакала, потому что они говорили невероятные вещи. Конечно, есть еще и ограничения по телевизионному формату — интервью тяжело смотрится, если затянуть по времени. Если оставлять длинный фильм, то тогда должен присутствовать закадровый текст, поэтому мы приняли решение пока оставить так. Но я все равно придумаю что-то. Вы должны их услышать полностью.

В фильме Лена подняла две темы — тема людей в Одессе, которые пытаются понимать этот город, сохранить его и спасти, и то, что это все происходит сегодня в стране в целом. Многие говорили о том, что есть много примеров, что те, кто приехал, сделали для города гораздо больше, чем коренные одесситы.

- Одесский шовинизм, тема «понаехавших» — острая и спекулятивная тема для некоторых.

Ротари: Я молдаванка, которая является частью украинской нации и слишком сильно любит Украину, настолько сильно, что не готова делиться своей страной с оккупантами. Но я верю, что мы все станем культурными и воспитанными, весь этот местный шовинизм исчезнет, что «Россия для русских» и «Москва для москвичей» будет у них, а у нас цветущая европейское государство.

Добровольская: Притом, что несколько поколений моих предков здесь прожили, одесский шовинизм – загадка для меня. Часто сравниваю Одессу и Львов, начиная с общей культуры общения, услуг в туристическом бизнесе, гостеприимству.

К сожалению, очень мало мест в Одессе, где сервис и само отношение к человеку на высшем уровне. И у этого явления глубокие корни, которые скрыты в ментальности или неуважении к людям, которые приехали и привезли тебе деньги, или приехали и сделали для города что-то хорошее. Я не понимаю, откуда это? Какой-то ментальный дефект. Неуважение, которое, прежде всего, идет от себя. Ты не уважаешь себя и зеркально не уважаешь других.

Бабич: Я из понаехавших (смеется) и, кстати, первые и очень острые впечатления от Львова у меня с 90-х годов, когда ходил по городу, а мне все говорили «извините» и «спасибо», а я удивлялся, почему так много этих слов за единицу времени не слышу в Одессе. Львовяне очень просто объяснили: «У нас интеллигенцию начали резать на двадцать лет позднее, чем у вас. Если интеллигентность есть некая субстанция в воздухе, то ее концентрация во Львове несколько выше, чем у вас и на Востоке страны». И это правда.

Как историк, я подтверждаю, что взяться этому неоткуда, если вспомнить очень сложную и неоднозначную попытку сформировать одесскую интеллигенцию в 19 веке из, простите, абсолютно «понаехавших» маргиналов. Одессу формировали тогда люди асоциальные – беглые крепостные, пираты, контрабандисты, которых тогда история просто зашвырнула сюда. Также как и отставные военные, из числа тех, кого сюда переселяли насильно – это тоже была самая мерзкая часть публики Российской империи.

Элита рождалась из потуг выстроить систему среднего и высшего образования, и к концу 19 века появилось 2-3 поколения людей, которые, по крайней мере, читали книги, выписывали газеты и старались детям объяснить для чего нож на столе, кроме как для участия в поножовщине.

А потом началась мерзкая пора, когда интеллигенту выжить было сложнее, которая выдавливала отсюда носителей образования, либо тотально вырезала их: голод 1921-22 гг и 1932-33гг, уничтожает практически всех, кто не мог пойти убить ближнего, 1937-39гг, когда уничтожали всех, кто складно мыслил. Добавьте 1941-45гг, когда всех нормальных мужчин призвали на фронт, потом уничтожалась еврейская интеллигенция, которая могла еще что-то сохранить…

- Это действительно касается всей страны, и вы правильно говорите, что Одесса – это калька того, что происходило по всей Украине.

Бабич: Да, власть Шариковых накрыла Украину на долгие 100-лет.

Одесса впервые испытала на себе весь ужас «красного террора» во время второго пришествия большевиков. По неполным данным жертвами ЧК в апреле-августе 1919 г. стало около 2000 одесситов. И до 10000 оказались в тюрьмах и концлагерях. Свою страшную жатву красные продолжили, заняв Одессу окончательно в 1920 году.

А вы представляете, как город был вычищен от всех «бывших»: буржуазии, офицерства, церковников, помещиков, представителей украинской интеллигенции?...

В итоге — это тот город, который сохранил численность, но при этом мы не можем с придыханием говорить о качестве населения.

- Александр, то, что мы сейчас переживаем, вы назвали «обычным состоянием постреволюционного хаоса». Поэтому вновь «появились» инакомыслящие, иные или «понаехавшие»?

Бабич: Мы не замечали этой проблемы, живя в тихом болоте. Вроде не тонешь, хоть и чувствуешь, что смердит, но зато и штормов нет. Я сам, работая в милиции, боялся оттуда дернуться, потому, что меня устраивало это состояние «вонючей» стабильности.

А сейчас, когда «булькнуло», нас этой волной разбросало по разным берегам и даже разным линиям фронта. Одни почувствовали чистую воду и свежий воздух, а других устраивает «болотная стабильность».

- Что, по-вашему, нас может ждать дальше?

Бабич: Майдан — это был рывок. А теперь нас ждет долгий марш-бросок по пересеченной местности, марафон на выносливость. И нам важно вынести и донести нашу независимость нашим внукам и правнукам.

Дальше нас вылечит только время, которое приучит нас к тому, что мы украинцы независимые, и можем быть независимые без Москвы, можем выстраивать свою экономику, искать свой путь в этом буферном состоянии между Ордой и Европой, которой мы не нужны, да мы и американцам не нужны – у нас должно быть свое.

Время для взращивания новой элиты, для укрепления армии, для разочарований и отчаяний, для радостей и побед, для того чтобы воспитать хотя бы одно поколение, которое сможет учиться и говорить по-украински.

Нам нужно чтобы дети привыкли, что в кинотеатрах кино по-украински, а на параде «Слава Украине!», а старики поняли, что и без новогоднего поздравления на фоне Курантов и «Советского шампанского» жить можно и даже нужно, чтобы мир привык, что есть такое суверенное государство — Украина.

А пока возраст Украины детский. И наша интеллигенция тоже болеет детскими болезнями.

- Лена, какие чувства после завершения работы, после услышанных размышлений, которые вы пробудили у зрителей? Довольны ли вы сейчас?

Ротари: Нет, конечно. Мне всегда чего-то не хватает (смеется).

В моем фильме восемь спикеров, они разные, и это не политики. Я их выбирала по зову сердца и не ошиблась. У каждого из них я влюбилась. И я понимаю, что будущее нашей украинской Одессы, а по-другому не может быть, за такими, как они.