Из предыдущих моих статей, которые публикует «Вечерняя Одесса», читатели знают, что я несколько лет жил в Германии.

После пережитых в детском возрасте ужасов фашистской оккупации — еврейского гетто и нацистского концлагеря — я, попав в Германию, пытался понять, как великая немецкая нация, давшая миру гениев: в науке — Эйнштейна, в литературе — Гете и Гейне, в музыке — Бетховена и Баха, в технике — Рудольфа Дизеля, в философии — Канта и Гегеля, за 12 лет фашистского режима Гитлера стала нацией мародеров и убийц. В беседах со многими немцами, особенно с пожилыми, помнившими фашистский режим, я понял одно — сознанием людей легко манипулировать.

Германия потерпела поражение в Первой мировой войне, после чего на нее обрушилась экономическая катастрофа — страшная инфляция, тотальная безработица. Всем этим воспользовался демагог и авантюрист Гитлер, который пообещал немцам не только возродить великую нордическую расу, но и стать правителями мира.

Обо всем этом я написал книгу «Немецкий дневник», которая была издана одесским издательством «Оптимум» и получила широкую прессу.

После презентации книги во Всемирном клубе одесситов в присутствии журналистов и сотрудников телевидения меня начали приглашать на уроки истории в школы и брать телевизионные интервью. Я понял, что тема, поднятая мной в «Немецком дневнике», волнует многих и многих людей.

Живя в Германии, в старинном городе Вормс, я узнал, что в Берлине есть филиал Всемирного клуба одесситов. Я был приглашен на одно из заседаний. Там я встретил знакомых: школьную подругу Нелю Харченко, ставшую в советское время знаменитой одесской телеведущей. Она стояла у истоков телевидения в нашем городе и первые передачи, до постройки на 3-й станции Большого Фонтана телецентра, вела из одесской кирхи, которая в первые послевоенные годы была самым высоким зданием в городе.

Встретил капитана черноморского парохода «Мытищи» Николая Федорова. С ним учился в мореходной школе. В Германию Николай Федоров, будучи женатым на еврейке, попал по так называемой «еврейской линии».

После развала Советского Союза канцлер Германии Гельмут Коль во искупление исторической вины его государства перед еврейским народом провел в Бундестаге закон, по которому евреи Советского Союза могли переезжать в Германию и пользоваться всеми правами немецких граждан. Так капитан Николай Федоров после развала Черноморского пароходства, благодаря своей жене, попал в Берлин.

Было еще несколько трогательных встреч. Но речь в этой статье о другом.

На заседании клуба мне задали вопрос: «Знаю ли я в Одессе места, неизвестные широкой одесской публике?». Подумав, я ответил: «Знаю — мало кому известный в советское время ресторан «Капитанский мостик».

Этот ресторан располагался в неказистом двухэтажном здании рядом с проходной порта. Но не центральной, что на Таможенной площади, а той, что вела на старую Крымскую пристань, где швартовались пассажирские суда.

У ресторана была открытая терраса, на которой стояли столики под клетчатыми скатертями, придавленными массивными пепельницами, чтобы их не сдувал ветер с моря. С этой террасы, покрытой летом огромным тентом, открывался вид на порт и на Воронцовский маяк. Ресторан посещали в основном портовики и моряки судов, стоявших у причалов порта. Официально ресторан назывался то ли «Посейдон», то ли «Нептун», но носил негласное название «Капитанский мостик».

У лестницы, ведущей на второй этаж в ресторан, всегда сидели женщины, продававшие раков и цветы.

С шести часов вечера в ресторане начинал играть небольшой оркестр — аккордеон, скрипка и барабан. По вечерам ресторан всегда был полон.

И я, посещая ресторан с друзьями, не раз бывал свидетелем интересных сцен. Так, однажды за соседним столиком сидел пожилой мужчина в потертом офицерском кителе без погон. Он заказал графинчик водки и незатейливую закуску. Оркестр уже играл, публика танцевала. Подозвав официантку, наш сосед дал ей несколько рублей и попросил передать музыкантам, чтобы те сыграли песню «Нас оставалось только трое из восемнадцати ребят». Оркестр заиграл, пары начали подниматься, чтобы потанцевать. И тут наш сосед вскочил и крикнул: «Стоп! Под эту песню не танцуют!». В руке у него был стакан с водкой, который он выпил залпом. Я понял, что это фронтовик поминает своих погибших товарищей.

Запомнилась официантка Шураня. Лет ей было под пятьдесят. Но она не только ловко и быстро обслуживала посетителей, но и умела разговаривать с расходившимися пьяницами, ласково уговаривая их идти домой. А если те сопротивлялись да еще пытались скандалить, то просто спускала их с лестницы.

Часто приходили болгарские моряки с парохода «Георгий Димитров», который обслуживал линию Одесса — Варна. Болгары заказывали оркестру свои песни и, сидя за круглым столом, обняв друг друга за плечи, подпевали оркестру, раскачиваясь в такт музыки.

Заглядывали греки. И, подвыпив, приглашали сидевших в ресторане посетителей в круг танцевать свое знаменитое «сиртаки».

Но главным событием, которое произошло в ресторане «Капитанский мостик», стала драка между израильскими и немецкими моряками.

Это была даже не драка. А месть многострадального еврейского народа своим мучителям и палачам — немцам.

До Шестидневной войны 1967 года, когда небольшой Израиль за 6 дней разгромил огромную египетскую армию, вооруженную до зубов Советским Союзом, после чего СССР прервал с Израилем дипломатические отношения, в Одессу часто приходили израильские суда с грузом цитрусовых.

В тот день, когда в Одессе стояло одно из израильских судов, в порт пришло и западногерманское судно. Вот тогда я и увидел драку.

…Шураня металась между дерущимися, пытаясь их утихомирить, но все было напрасно. Грохотали и летали стулья, переворачивались столы, посетители жались к стенам, боясь попасть под удары дерущихся.

Драку остановил появившийся в ресторане капитан немецкого судна. Он закричал: «Хальт! Хальт!». То есть стойте, стойте! И стал хватать за руки и растаскивать дерущихся. Потом он крикнул Шуране: «Бир фюр алес! Пиво всем!». Шураня, не один год работавшая с иностранными моряками и понимавшая многие языки, быстро выставила перед тяжело дышавшими израильскими и немецкими моряками кружки с пивом.

Потом они ушли.

Посидев еще немного, я тоже вышел из ресторана и увидел стоявшие у ближнего причала два ошвартованных кормами друг к другу судна — израильское и немецкое. Их флаги, склонившись друг к другу, тихо шелестели на слабом ветру.

Вот что я увидел после той драки…